- Это подойдёт? – спросил Витя.
- Подойдёт, очень подойдёт, - ответил Ахмеров.
Остальное было делом техники и через сорок минут «держак» был готов и сварщик подносил шар к первому электроду. Сверкнула и погасла короткая искра, и электрод прочно приварился к шару. Сварщик подошёл к конструкции, устроился по удобнее, надвинул маску на лицо и начал пробную эксплуатацию. После того, как он сжёг три электрода, сварщик временно прекратил свою работу, снял маску и рукавицы, подошёл к подполковнику и протянул руку:
- Товарищ подполковник, разрешите поблагодарить вас, очень хорошая приспособа.
- Теперь, товарищи, в БРИЗ – оформлять рационализаторское предложение на своё имя. Надо распространять эту новинку по всей стране, чтобы эффект был сильнее. – Левицкий попытался внушить Шафоростову и товарищу сварщику.
- А как же вы, товарищ Ахмеров, это же вы изобрели, - Витя проявил свойственное ему благородство.
- Во-первых, не изобрёл, а вот точно также как вы узнал об этом от друзей. Во-вторых, автором рационализаторского предложения является тот, кто его воплотил в жизнь. Купишь автомобиль на премию от «рацухи», дашь покататься.
Глава 7. Некоторые итоги.
В этот июньский день подполковник Ахмеров не собирался никуда ехать, тем более дела на интересующих его объектах шли хорошо. Нехорошев, вместе с работниками НИИ-3 заканчивал прорисовку общих видов будущей «Катюши», а в экспериментальном цехе во всю шло изготовление деталей и узлов для трёх пусковых установок сразу. Работа шла по эскизам, а не по проверенным чертежам. Это серьёзно ускоряло процесс. Решили, учитывая опыт «прошлой жизни» показать стрельбу батареей. Лучше бы дивизионом, конечно, но дивизион изготовить в условиях опытного производства – это не реально. Чтобы «господа» артиллеристы Красной Армии прониклись мощью нового оружия не в июле 1941 года, а на два года раньше. В НАТИ тоже всё было более-менее нормально. Конечно, не обошлось без ляпов, но морально вдохновлённый и материально замотивированный маленький, но стойкий коллектив под руководством Балаянца, шёл к своей цели – дать Красной Армии лёгкий артиллерийский тягач на полугусеничном ходу. Который, кстати, уже двигался на «своих ногах», вернее, полугусеницах. Осталось настроить двигатель и систему охлаждения для работы в трудных условиях, попробовать потаскать аналоги рабочей нагрузки, и милости просим на совмещённые заводские и государственные испытания. У Владимира Ивановича, как всегда, работа шла равномерно, планомерно и безостановочно.
Поэтому, будучи спокоен за курируемые им объекты, Ахмеров решил посветить этот день камеральной работе. То есть, остался дома – в кремле. Но, хочешь насмешить всевышнего – запланируй чего-нибудь на завтра. В начале одиннадцатого утра раздался телефонный звонок по «вертушке». Это мог быть товарищ Сталин или кто-нибудь из «верхнего» начальства.
В трубке раздалось: - Товарищ Ахмеров, здравствуйте. Это Михаил Моисеевич вас беспокоит. Не могли бы вы сегодня к полудню подъехать на Чкаловский аэродром. Там Сухой и Пашинин решили показ устроить. А вы в какой-то мере виновник всех этих дел. Я тоже буду, сегодня у меня день свободный от газопроводов.
Отказать Кагановичу-старшему было бы совсем неправильно. «Что же, придётся пожертвовать обедом и одним камеральным днём работы».
Как всегда, готовый к «бою и походу» Иванов, не задавая никаких вопросов, подкатил «эмку». Сели и поехали в начале к заводу «Красный пролетарий». Левицкий тоже хотел посмотреть, что получилось у харьковчан Сухого и нижегородцев Пашинина. Поэтому выехали пораньше.
Как ни торопились, а Каганович приехал на аэродром раньше. Выйдя из «эмки», остановившейся недалеко от Паккарда наркома, Ахмеров и Левицкий пошли быстрым шагом к группе военных и гражданских, стоявших у одной из рулёжек аэродрома и рассматривавших несколько аэропланов выстроенных в линейку для показа высокому начальству. Когда расстояние сократилось до шести-семи метров, Кагановича, видимо, предупредили о приближении новых гостей и он, отвлёкшись от просмотра самолёта, оглянулся в сторону приближающихся Ахмерова и Левицкого, сделал два шага навстречу подполковнику. Как старший по должности, нарком, первым протянул руку в ответ на приветствие Ахмерова. Фарид Алимжанович пожал руку наркому, представил ему Левицкого, с которым Каганович тоже обменялся рукопожатиями.
Пока Владимир Иванович и Михаил Моисеевич обменивались приветствиями, Ахмерову вспомнились давнишние слова Жорки Нехорошева: «Когда Натан Борисович жмёт мне с утра руку, я к вечеру жду от него какой-нибудь пакости». Натан Борисович Барер был заведующим исследовательским отделом, в котором работал Георгий Владимирович Нехорошев и начинал свою конструкторскую деятельность Ахмеров. Золотые были времена и люди были золотые.