Книги были отлично иллюстрированы, в духе детских энциклопедий 90-х годов, на хорошей бумаге с великолепными рисунками, взятыми из его коллекции изображений самолётов и танков.
- Товарищ Ахмеров, тут у некоторых товарищей возник вопрос, почему в вашей коллекции так много изображений зарубежной техники? – Товарищ председатель СНК тоже перестал быть безмолвным. – Вам нравятся рисунки зарубежной техники?
- Товарищ председатель Совета Народных комиссаров, дело в том, что основной источник этих изображений – интернет. А его в советское время не было. В него собираются картинки со всего мира, а мир рисует про своё.
- Вячеслав Михайлович, ты ему дело не шей, а то знаю я вас «Сегодня он танцует джаз, а завтра Родину продаст». Не продаст Ахмеров Родину, даже если ему будут шить дело.
- Спасибо, товарищ Сталин.
- Не за что, товарищ Ахмеров. Это ведь не мы их нашли, Вячеслав Михайлович, это ведь они сами приехали сюда, чтобы нам помочь. Могли сидеть себе дома, древние пенсионеры. Нет, они молодцы, собрались, прилетели, а мы в чём-то сомневаемся.
- Так что, желаю вам успеха, товарищ Ахмеров.
- Желаю успеха, - лёгким эхом добавил своё Молотов.
Глава 17. Как всё происходило.
- Ну, давай, рассказывай, как всё это происходило, - Владимиру Ивановичу не терпелось узнать, как прошёл решающий день переговоров с немецкой делегацией, - потом отдохнёшь.
- Подождёшь немного, я хотя бы переоденусь, а то я весь мокрый и мне кажется, что от меня псиной воняет.
- Ни чем от тебя не воняет, кроме хорошего парфюма. Это, видимо, Татьяна Михайловна о тебе позаботилась.
- Да, конечно. Это её подарки на день рождения. Я столько раз был ей за это благодарен, столько было случаев убедиться. Но в этот раз было, как-то сложнее. Ответственность, что ли? - гвардии подполковник начал свой рассказ.
Комнатка Ахмерова в кремле слышала много интересных и странных рассказов, но этот трудно с чем-нибудь сравнивать.
С утра за Ахмеровым зашёл лейтенант госбезопасности Иванов, вернувшийся с горячей точки, но приказ о присвоении гвардейского звания пока на него не был оформлен. Вместе они поехали в сторону здания Наркомата иностранных дел на улице Кузнецкий Мост, 21/5. Въехав во двор «эмка» института остановилась не далеко от памятника Воровскому. В дверях гвардии подполковника уже ждали. В сопровождении сотрудника наркомата он прошёл маршрутом, который никогда бы не повторил, потому что запомнить лабиринты коридоров и комнат, по которым пришлось пройти, не было никакой возможности. Ахмерову вспомнились кошмары «невысокой интенсивности», как он называл сны, в которых не мог найти выход, казалось из знакомых мест. А тут и место незнакомое и люди все чужие. Кошмар.
Наконец, они пришли в какую-то подсобную комнату, где ещё раз осмотрели подполковника с ног до головы и сказали посидеть в кресле.
Видимо внешность Ахмерова устроила организаторов этого действа, потому что ещё десять минут к нему никто не подходил. Затем открылась дверь, заглянул сотрудник и голосом не терпящим возражений «попросил» следовать за ним. В ходе движения по широкому коридору образовалась группа человек двенадцать, впереди шёл какой-то сотрудник НКИД, за ним – Молотов, дальше, видимо, по чинам, остальные сотрудники и переводчики. Последним шёл Ахмеров.
Через широкую дверь с тяжёлыми створками, уже предварительно открытую, они вошли в просторную, светлую, после полумрака коридоров, комнату и прошли вдоль широкого стола, с одной стороны которого были расставлены стулья, ровно столько, сколько было людей в вошедшей группе.
С другой стороны стола, одновременно с группой Молотова, в помещение вошла группа Риббентропа. В ней было ровно столько же народа, как и в группе Молотова. И точно так же, последним вошёл военный в чине полковника, с крестом на груди. Ахмеров подумал, что это военный атташе в Москве, полковник Кребс.
«Мир накануне острейшего кризиса, а они «танцы с бубнами» вокруг стола устраивают», с раздражением подумал подполковник.
Но самое интересное началось после того как делегации сели за стол, каждый на своё место. В это время, видимо, не было привычки перед каждым участником ставить табличку с его именем. Поэтому, главы делегаций представили свои составы и указали их должности. Когда Молотов назвал Ахмерова футурологом, немцы, в начале, не прореагировали. Потом Риббентроп переглянулся с кем-то из своих, типа «ты тоже это слыхал?», и начал рассматривать Ахмерова внимательней. Тем более Фарид Алимжанович был единственный из русской делегации в военной (тем более – гвардейской) форме, да ещё и с боевой наградой. Сам по себе китель с погонами был большой редкостью, а тут ещё и старик, да ещё и с медалью. Ещё и футуролог.