Черный подозвал стражника и что-то сказал ему, указывая на заключенного. На груди, там, где у стражи была гербовая нашивка, у этого красовался знак из восьми стрел, направленных в разные стороны. Стражник, больно схватив Халта за плечо, потащил его к выходу. Они прошли по залитому солнцем двору, вышли через главные ворота и направились к длинной черной карете, запряженной двумя вороными. Дверь кареты украшал все тот же знак: черные с серебристым отливом стрелы, расходящиеся во все стороны. На козлах сидел возница-гоблин в желтом хитоне.
– Хья кья бьябхья! – крикнул ему страж.
– Рью рья хьяр, – ответил тот и слез. Порылся в мешочке, привязанном к поясу, вытащил ключ, отпер дверь кареты. Стражник отправил Халта внутрь пинком под зад. Под оглушительный хохот дверь за ним захлопнулась.
В карете оказалось с десяток гномов.
– Тьфу, человек! – злобно отозвался один. – Прибил бы, да неохота с трупом ехать.
– Погоди, – произнес другой. – Я его помню, его Таран привел в «Новый Квершлаг», сказал, он его друг.
– Правда, что ли?
– Да вроде…
– Эй, человек, ты правда друг Тарана?
– Да.
– А как его зовут? – ехидно поинтересовался гном.
– Торион Гримсон. А сестру – Томила, – ответил Халт и назвал их адрес.
– Кажись, и правда он. Ну, тогда приветствую тебя, несчастный.
– Почему несчастный? – напрягся Халт.
– Потому что ты тоже попадешь на Арену.
– Что такое Арена?
– Ты правда не знаешь? И ни разу не видел? – удивился гном.
– Я не так давно в вашем городе…
– Пффф! – фыркнул тот. – В НАШЕМ городе этой гадости не было. Ее построили альвы и люди! Ничего больше за все сто лет не построили, а Арену соорудили всего лет за пять. Гигантская стройка была!
– Чем же она плоха?
– Там убивают.
– Что?! Как это – убивают? Зачем убивают?
– Как? По-разному. Дадут в руки меч и выпустят на тебя трех грифонов, например. Или троллей. Или вообще левкрокоту или саламандру. Да мало ли в разных мирах тварей? И самых злобных и опасных они собрали на Арене.
– Зачем?!
– Не знаю. Говорят, развлечь жителей города. Мне же кажется – чтобы потешить самолюбие, насладиться кровью и болью. Они – порождения тьмы, вот что я скажу!
– Кто – «они»? – спросил Халт, холодея.
– Те, кто создал Арену. Маги культа Черного солнца.
Возница щелкнул кнутом, карета дернулась, и потомок Хагена упал от рывка. Маги! Может быть, магические выбросы – их рук дело? Мозг заработал с утроенной скоростью. Вот оно! Кажется, он нащупал ниточку! Гномы же истолковали его выражение лица по-своему.
– Эй, парень, ты чего? Испугался? Дык не нас же убивать будут. Нам же кровь за трупами убирать…
– В смысле?
– Ну, кто-то должен их обслуживать. Мыть арену и раздевалку, хоронить убитых, ухаживать за магическими животными, чистить оружие и выгребную яму, таскать воду и так далее.
– А кого убивают на Арене?
– Да кого ни попадя. Приговоренных к смерти, пленных, неугодных, храмовых жертв… да мало ли!
– Что еще за храмовые жертвы? – У Халта уже голова кругом шла от обилия новой информации.
– Дык в Храме Черного солнца постоянно какие-то жертвоприношения.
– У Храма Черного солнца символ восемь стрел?
– Они самые, – кивнул гном. – Ладно, не боись, нам-то ничего не грозит. Все равно мерзость, конечно, но че уж поделать…
Глава пятая
Арена подавляла. Огромное каменное сооружение саженей сто в длину и около пятнадцати в высоту – практически футбольный стадион с Терры! Их высадили у главного входа; справа и слева виднелись ворота поменьше. Толком рассмотреть Арену не удалось: их уже ждали. Тут они были не гостями, а пленниками, о чем гоблины тут же напомнили с помощью кнутов.
Их повели внутрь и вниз по широким каменным ступеням – помещение больше походило не на темницу, а на подземный этаж. Шаги гулким эхом отдавались от каменных стен, приятная прохлада после полуденного солнца казалась блаженством. Охранники молча завели их в просторную комнату, освещенную четырьмя факелами, и ушли. Халт осмотрелся. Вдоль стены на разной высоте, под рост различных рас, висели странные приспособления, напоминающие деревянные колодки для шеи. На широком столе в дальнем углу были аккуратно разложены инструменты: от железных больших щипцов до маленьких, ни на что не похожих стеклянных палочек.
В стене напротив открылась дверь, и в комнату вошли двое в черных подпоясанных хитонах со знаком восьми стрел на груди. Один направился к столу с инструментами, другой встал напротив пленников, скрестив руки. Казалось бы, гоблин, во что его ни одень, всегда останется зеленым земноводным, но нет. Последнее, о чем подумал бы сейчас Халт, – это лягушки. Он понял, что перед ним стоят существа, которые вершат судьбы многих и прекрасно это осознают.