[1] Шаврушка — сленговое наименование гидроплана Ш-2
Глава 15
Каким танкам быть? Часть 1
Непрестанно пребывая в делах да заботах, и, крутясь, как белка в колесе, Александр глазом моргнуть не успел, как наступила середина августа 1937 года, и основной повесткой очередного суетного дня стало то самое танковое совещание, что должно было определить направление развития бронетанковой техники РККА на всю третью пятилетку. И, войдя в состав его участников, он уже не удивлялся, отчего в прошлый раз, в том будущем, о котором у него имелся хоть какой-то клочок знаний, толком ничего не поменялось. Было принято постановление лишь слегка улучшить защиту и вооружение всех старых машин, да продолжить их выпуск, на чём и порешили. Тогда. Сейчас же Геркан планировал, как минимум, попытаться встряхнуть то стоячее болото, каковым являлось, так сказать, «высокое жюри». Жюри, в котором, помимо него, не имелось ни одного танкиста. И эти люди всерьез планировали вести заумные речи о том, в чём практически ничего не понимали!
Председательствовал, понятно, Ворошилов, который в качестве профессионального военного имел околонулевое значение и все годы пребывания наркомом обороны являлся, скорее, этаким распределительным узлом. Что у него было не отнять, так это умения собирать полноводные реки стекающейся к нему ежедневно со всех сторон информации и утрясать их до состояния краткого одностраничного отчета, который после и ложился на стол тому же Сталину. Вот только, не имея должных компетенций по многим вопросам, он нередко упускал или же отбрасывал то, что уж точно не являлось мелочью.
Следующими по «весу» шли два брата-акробата. Так-то их было аж пятеро братьев. И все занимали далеко не последние посты в структурах разных наркоматов СССР. Но здесь и сейчас присутствовали лишь двое Кагановичей — Михаил Моисеевич и Лазарь Моисеевич. Наркомы оборонной промышленности и тяжелой промышленности соответственно. Только-только поставленные на данные должности и потому ничего не понимающие в их специфике, оба пока что могли полагаться лишь на своих заместителей.
Под стать им оказался новый старый начальник Артиллерийского управления РККА — Григорий Иванович Кулик. Хоть он прежде и занимал данную должность в 1926–1929 годах, действительно знающим специалистом в вопросе артиллерии, а особенно в специфическом вопросе танковых орудий, так и не стал. Точнее не так. Как артиллерист-практик, как один из номеров орудийного расчета и даже, как командир батареи, если не дивизиона, он мог дать фору очень многим, имея за спиной опыт еще царской службы и нескольких войн. Но вот отдавать ему на откуп техническую и организационную сторону вопроса создания артиллерии для Красной армии и флота было ну очень крупной ошибкой. Сколь бы героическим бойцом он лично ни был, как бы хорошо ни умел наводить орудия, столь высокую должность он банально не тянул. И один танкист собирался воспользоваться этим фактом в полной мере, дабы продавить на данном совещании именно свои пожелания по танковым пушкам и не только.
Объединяло же их всех, помимо явно недостаточной профессиональной квалификации для участия в данном совещании, лишь одно — все они являлись ставленниками Сталина и потому «играли за одну команду». И в реалиях идущего внутрипартийного противостояния, точнее начала очередной острой фазы этого самого противостояния, верность своему вождю напрочь перебивала их некомпетентность в управлении теми процессами, которыми они и были назначены руководить.
А вот самого Сталина на, казалось бы, столь неимоверно важном совещании, касающемся его любимых танков, не было. Как и во все прежние годы, в первые же дни августа Иосиф Виссарионович «собрал вещи» и убыл поправлять здоровье на юга.
С одной стороны, для того же Геркана это было не очень хорошо, поскольку остальные могли не знать, что он также является человеком их «сюзерена» и потому начать воспринимать его аргументы в штыки. Ведь люди тут собрались облеченные изрядной властью. А подобные персоны всегда имели собственное мнение по любому вопросу независимо от степени собственной компетенции. Потому могли банально начать давить авторитетом, отстаивая именно свои измышления, сколь бы глупыми или же непрофессиональными они ни были. Тот же расстрелянный Тухачевский не единожды высказывался на сей счет по отношению к Ворошилову. Вот и довысказывался, хоть так-то и был прав насчет наркома.