Щупальца оказались соединены с его лицом. Оно сморщилось, зашевелилось мелкими волнами и с отвратительным чмокающим звуком оторвалось от его головы, цепляясь к Севериновой, закрывая ей голову. Оно дрожало и переливалось разными цветами. Колокольцев, из чьего окровавленного голого черепа торчали лопнувшие глазные яблоки, отпустил руки вдовы и рухнул на пол. Нечто, прилепившееся к Севериновой, елозило по ее голове, захватывало ее в свои жуткие объятия. Оно напоминало ожившую плоть, меняло цвет, устраивалось на голове жертвы. Наконец, оно остановилось, вдова также перестала дергаться. Она подняла руки, потрогала свою голову и обернулась ко мне. Тварь, что захватила ее, идеально мимикрировала в лицо Севериновой, повторяя все его черты. Вдова неловко задвигала руками и ногами, тело ее сделало несколько наклонов вправо и влево, а лицо изобразило поочередно разные гримасы, будто Северинова пыталась привыкнуть к управлению своим телом.
Когда она обратила свой взгляд на меня, я вышел из оцепенения и закрыл дверь комнаты перед собой, схватившись за ручку. Через секунду вдова забила в дверь руками и ногами, страшно крича и требуя выпустить ее. Я боялся, что старая хлипкая дверь рассыплется под ее натиском, но продолжал удерживать ручку, будто от этого зависела моя жизнь.
Удары стихли. Я услышал, что в комнате открылось окно. Не знаю, сколько времени прошло. Первый страх улегся, и я ощутил, что мои руки болят, сведенные судорогой от напряжения.
В кармане джинсов у меня был телефон. Я вызвал полицию и продолжал удерживать дверь, пока она не приехала.
V
Рассказать осталось немногое – только факты и догадки.
Когда полицейские прибыли и зашли в комнату вдовы, Севериновой в ней не оказалось. Окно было распахнуто настежь, и ветер колыхал старые занавески. Ребенок Севериновой был убит – его маленький череп проломили сильным ударом.
Колокольцев лежал под окном. Лицо отсутствовало, на обнаженном черепе темнела запекшаяся черная кровь. Судмедэксперт, вызванная после, удивленно и злобно чертыхнулась.
– Что это вы мне подсунули? – возмущалась она, стоя над телом Колокольцева. – Этому трупу не меньше недели.
После этого меня попросили удалиться.
На вопросы я ответить не мог. Из-за сильного потрясения я заболел и слег. Меня допрашивали, как только я выздоровел, но мои показания не пролили свет на случившееся. Северинову объявили в розыск.
Я же надеялся, что ее не найдут. Надеялся, что тварь, чудовищный и немыслимый паразит, захватывающий людей и мимикрирующий под лица жертв, ушла и больше не вернется. Я предпочел съехать, потому что меня мучил не проходящий страх – в каждой тени, в каждом кусте, за каждым углом и домом мне мерещилась Северинова – и щупальца, чертовы мерзкие щупальца, разрывающие ее рот и проникающие в меня, захватывающие мое тело, питающиеся им, пока оно не умрет и немыслимый паразит будет искать новую жертву. Сколько их могло скрываться в этом городе, в мире? Кто они и долго ли живут среди нас?
Иногда я трясусь от ужаса, вспоминая холодную хватку мертвой руки Колокольцева, его давние потуги завязать дружбу со мной. Я шепчу кощунственные слова благодарности Богу, что оно захватило Северинову. Мне было очевидно, что паразит Колокольцева изначально хотел добраться именно до меня.
Конец