Он рассмеялся:
— Это потому, что я еще сам не решил, кто из вас красивее…
— Фатма! — позвала из кухни мать. — Фатма, спустись вниз за лепешками!
Фатма состроила жалостное личико.
— Иди, малышка, — подтолкнул он ее. — Пора завтракать.
— А ты разве не пойдешь со мной, Халиди? — с грустью спросила девочка. — Я пока приготовлю тебе апельсиновый сок.
Фатма собрала с туалетного столика монетки и выбежала из спальни. Халед с улыбкой смотрел ей вслед…
«Халиди»! С самого первого дня своего пребывания в аз-Загазике она называла его Халиди — «волшебный». Он знал, что это самый нежный эпитет в египетском диалекте.
Громко хлопнула входная дверь.
— Надия! — крикнул Халед. — Надия!
— Что, дорогой? — Надия показалась на пороге.
— Подойди сюда побыстрее. Я хочу тебя поцеловать, пока Фатмы нет. Эта плутовка все время подглядывает за нами.
— Она влюблена в тебя, что ж поделать! Перед тобой не может устоять ни одна женщина, — кокетливо заметила Надия. — Слышал, как она захлопнула дверь? Злится!
Надия присела на край постели. Халед потянулся к ней, но она мягко отстранилась.
— Милый, меня давно мучает одна мысль…
— Не надо, прошу тебя. Давай сегодня не говорить о делах.
— Нет, не то, что ты думаешь. Совсем другое. Это, конечно, мой каприз… Но я хочу спросить, как тебя зовут. Какое твое настоящее имя? Не думай, звать я тебя буду по-прежнему… Ты скажешь, милый? Это ведь не очень большая проблема?
Халед обнял ее за плечи, привлек к себе.
— Это вовсе не проблема. Ты можешь знать обо мне все. Когда-то меня звали Томми Реда.
— Томми? Тебе не идет это имя.
— Может быть, поэтому я его и забыл…
Звонок в дверь заставил Надию вскочить.
— Пойду открою, а то Фатма поймет, что мы тут целуемся, и от ревности вываляет все лепешки.
Напевая вполголоса какую-то песенку, Надия вышла в коридор.
Она открыла дверь и застыла. Холод сковал губы.
Перед Надией стоял ее муж с Фатмой на руках. И в висок девочке был направлен длинный и толстый ствол пистолета.
Часть III. Расследование
13
Полицейский инспектор Салим ан-Нуман захлопнул папку и небрежно швырнул ее на стол. Гладкое дело, подумал он. В нем есть все. Убийца, орудие убийства, жертвы, мотивы, свидетельские показания, неопровержимые улики. Прямо-таки идеальное дело.
Розыски убийцы заняли всего несколько часов. В дактилоскопической картотеке полицейского управления имелись отпечатки пальцев, идентичные тем, что были обнаружены на пистолете, брошенном на месте преступления. Их оставил некий Абдель Карим, судимый в 1980 году и приговоренный к крупному денежному штрафу за махинации в строительной фирме.
Его нашли дома в состоянии наркотической прострации — как выяснилось, обычном для него в последнее время. На кухне рыдала девочка, дочь Абдель Карима, которую он, совершив в аз-Загазике двойное убийство, привез к себе на виллу в Каир. Ревность и ненависть к жене-беглянке, помноженные на затуманенный гашишем ум, — стоит ли удивляться тому, что натворил этот безумец?
Да, есть все основания подвести черту. Но, если вдуматься, несколько небольших загадок в этом деле, похоже, способны вырасти в трудноразрешимые проблемы.
Можно, конечно, плюнуть на них, расписаться на протоколе и ехать домой, в Замалек. Сесть на террасе, подставить лицо и плечи свежему ветерку с Нила и забыть хотя бы на вечер о делах. Но он, к сожалению, так не сумеет — он изведет и себя, и окружающих, пока не получит ответы на все интересующие его вопросы.
Салим ан-Нуман выпил стакан кипяченой воды, закурил сигарету «Бостон» и пошел в соседнюю комнату, где на коленях у убитой горем старушки сидела маленькая Фатма. Инспектор вытащил свежий платок, аккуратно стер слезы с осунувшегося лица девочки и сел рядом.
— Фатма, расскажи мне снова, пожалуйста, когда ты увидела сегодня отца в первый раз? — попросил он, расправляя смятый бантик на ее затылке.
Девочка подняла на него заплаканные глаза.
— Когда он бежал за мной по лестнице.
— Бежал? Догонял тебя?
— Да. А потом он ударил меня по голове.
— Тебе было больно?
— Очень.
— Больше ты ничего не помнишь?
— Нет.
— Фатма, врач осмотрел тебя и не нашел никаких следов удара. Может, все было немного иначе? Может быть, отец сунул к твоему носу какую-то мокрую тряпочку? Вспомни.
— Нет, он ударил меня по голове.