Хамза говорил на митингах меньше Соколова, но, сидя иногда в стороне, он всё время что-то записывал, перечёркивал, шевелил губами... И Степан понимал - Хамза пишет стихи, и с нетерпением ждал, когда он закончит их.
И вот однажды вечером Хамза сказал, что стихи готовы.
- Давай читай!
И Хамза прочитал Степану Соколову стихотворение, которое через несколько дней запел весь Ташкент, а потом и весь Туркестан.
Это было знаменитое "Да здравствует Советов власть!"
На следующий день в Доме Свободы (бывшем здании Общественного собрания), где теперь находился Ташкентский городской Совет рабочих и солдатских депутатов, состоялся большой митинг. После выступления нескольких ораторов председатель митинга большевик Николай Шумилов объявил:
- Сейчас вам прочтёт свое стихотворение наш известный поэт из Коканда Хамза Хаким-заде Ниязи.
Хамза вышел на сцену под аплодисменты зрителей. Многие из присутствующих давно уже знали его стихи.
Немного волнуясь, но громко и отчётливо Хамза начал читать:
Зал взорвался бурей аплодисментов. Весь митинг встал.
Хлопали восторженно, самозабвенно.
Это был высший миг его жизни, вершина признания его поэзии.
Стихи были напечатаны в газете. Стихийно родилась мелодия.
И редко какой митинг или собрание в Ташкенте в те дни начиналось без коллективного исполнения этой песни.
Она стала самой популярной песней в столице Туркестана летом 1917 года.
А ещё через несколько дней в Александровском саду, при огромном стечении народа (по воспоминаниям очевидцев, было около десяти тысяч человек), Хамза прочитал новые стихи. Он написал их ночью после первого публичного чтения в Доме Свободы "Да здравствует Советов власть!".
Он стоял над морем человеческих голов и ждал тишины.
И когда стало тихо, Хамза прочитал:
И эти стихи были встречены восторженно. Это был голос самой революции, голос миллионов людей, начинающих свою новую жизнь, разгибающих спины, встающих с колен навстречу завтрашнему дню, навстречу свободе, которую, однако, нужно было завоевать самим, с оружием в руках, потому что нигде ещё и никогда свобода не приходила сама. Её нужно было добыть в жестокой схватке с коварным и упорным врагом, который не собирался отдавать ни одну из своих привилегий, который хотел сохранить старый мир насилья и зла неизмененным.
Стихи звали людей за собой, и многие, расходясь из Александровского сада, повторяли про себя: "Мы тоже люди, - почему же нам быть у баев под ярмом?"
Это была сама мелодия осознающей себя революции, мелодия, которая воспевала великий порыв вчерашних рабов. Это был призыв к действию, поэтический клич народу - не останавливаться на полпути и довести начатое дело до конца.
Хамза сливался с революцией сердцем, душой, талантом, мыслями. Ритм его чувств был ритмом движения революции к своей победе.
Всё огромное пространство мечети Шайхантаур было до отказа заполнено народом. Казалось, весь старый город собрался во внутреннем дворе, в котором в дни больших праздников проводились даже конные состязания... А сейчас здесь негде яблоку упасть. Люди сидят вплотную друг к другу. Белеют чалмы и бороды стариков, сидящих на самых почётных местах, в центре.
Чернеют паранджами безлицые группы женщин на крышах домов, расположенных вокруг низкого забора внутреннего двора мечети.