Глава вторая. СЫН ЛЕКАРЯ И ДОЧЬ БАЯ
1
До 1866 года Коканд был столицей Кокандского ханства.
Возникший на пересечении древних торговых путей, город в течение многих веков славился изделиями своих ремесленников - кожевенников, гончаров, медников, ткачей, сапожников, кузнецов.
После основания нового административного центра Ферганской долины - города Скобелева железная дорога связала Коканд с Россией. И сразу же бывшая ханская столица превратилась в крупнейший перевалочный пункт оптовой торговли хлопком. Появились первые хлопкоочистительные заводы, маслобойные и мыловаренные фабрики, начались разработки небольших месторождений угля и нефти. Складывались первые миллионные состояния. В финансовых кругах приобретали известность имена Рузи Ахунбая и Ахмадбека Тимербекова. Бывший торговец сушёным урюком Миригулишанбай вошёл в число пайщиков иранской кампании. А знаменитый Миркамилбай Муминбаев из Андижана, хозяин несчётных конских табунов и овечьих отар, превратясь из простого степного бая в скотопромышленника, вёл свои дела уже в партнёрстве со многими лучшими торговыми домами России.
В самом Коканде год от года крепли хлопковые фирмы Потеляхова и Вадяева. Но быстрее всех увеличивал обороты своего хлопкоочистительного завода широко известный в городе потомственный землевладелец Садыкджан-байвачча. Капиталы его росли, как говорится, не по дням, а по часам. Сосредоточив контроль за выращиванием, обработкой и вывозом хлопка по железной дороге во внутренние районы России, Садыкджан-байвачча в течение нескольких лет стал наиболее заметной фигурой среди новой кокандской торгово-промышленной знати.
Владея большим количеством магазинов, он активно вкладывал деньги и в строительство новых зданий. Фактически ему принадлежали самые красивые дома, воздвигнутые в городе в последние годы, - гостиницы "Лондон", "Аполлон", "Декаденс" и двухэтажная гостиница при вокзале, в которых останавливались и подолгу жили, пользуясь неожиданным комфортом, постоянно наезжавшие в Коканд купцы, маклеры, коммивояжёры, подрядчики, коммерсанты, представители кредитных обществ и прочие деловые люди, неиссякаемым потоком устремившиеся в район нового хлопкового рынка после прокладки сюда железной дороги.
Устав от дневных забот, приезжие деловые люди и по вечерам могли вкусить от щедрот Садыкджана-байваччи. В ресторанах при гостиницах играли оркестры, пели шансонетки. По оживлённой улице Розенбах раскатывали лихачи. Подгулявшие седоки могли не опасаться оказаться с пьяных глаз в каком-нибудь пугающем своей неизвестностью и таинственностью мусульманском квартале. Четыреста сорок городовых и четыре пристава под сильной рукой и недреманным оком полицмейстера Медынского были надёжным продолжением комфорта и негласного гостеприимства Садыкджана-байваччи, обеспечивая деловым визитёрам личную безопасность и полное соблюдение всех коммерческих интересов.
Успехи Садыкджана-байваччи не давали покоя духовным лицам из кокандского управления мусульманских школ - медресе. Втолковывая мудрость корана будущим муллам и мударрисам, духовники не забывали и о том, что управлению принадлежит в городе триста шестьдесят лавок, предлагавших покупателям дары вакуфных (монастырских) земель. Новые веяния и конкуренция требовали от служителей религии изощрённости и сноровки - каждая лавка сдавалась в отдельную аренду, составлявшую полторы тысячи рублей в год. Полумиллионный доход от торговли духовные лица вкладывали в содержание главных медресе. Для вдумчивого и глубокого изучения корана каждым учащимся при медресе существовали худжры, отдельные комнаты-кельи. Количество их непрерывно увеличивалось, к старым всё время пристраивали новые, так как росло число желающих поступить в медресе. В основном это были сыновья хлопковых скоробогатеев - наём и содержание худжры стоили немалых средств.
Хамзе исполнилось одиннадцать лет. Он уже бойко читал персидские и арабские книги. Грамоте его выучил отец.
Дела ибн Ямина стали поправляться. Общее оживление жизни в городе сказалось, как это было ни странно, и на его клиентуре: люди спешили жить, торговать, заключать сделки, люди нервничали, переживали, пили много вина, обильно угощали друг друга при деловых встречах, люди чаще болели. А докторов в городе почти не было, и люди шли к табибу-лекарю, надеясь на целебные свойства его трав и пилюль.