Увидев надвигающуюся толпу, все встали, удивлённо разглядывая шедших впереди Хамзу и Зульфизар.
Хамза прыгнул на помост. Протянув вниз руку, помог подняться Зульфизар.
- Люди!! - крикнул Хамза во всю силу своего голоса. - В эту женщину, мою жену, сегодня здесь, около базара, бросали камни за то, что она открыла лицо!.. Но это не я разрешил ей открыть лицо! Открыть лицо разрешила ей революция!.. И тот, кто бросает камни в женщину, открывшую лицо, бросает камни в революцию!!
Мёртвая тишина повисла над толпой. Все стояли не шелохнувшись. Слышно было даже, как журчит вода в ближайшем арыке.
- Люди! - продолжал Хамза. - Эту женщину сегодня здесь, около базара, избили те, кто сейчас, может быть, стоит среди вас!.. Она прощает им! Красота женщины существует в мире не для того, чтобы ею любовался только один её муж!..
Революция многое дала нам, она сделала нас всех свободными!..
Революция вернула нам женскую красоту, революция подарила нам красоту всех женщин! Женщина продолжает род человеческий! Мы все - дети своих матерей!.. Так почему же мы не можем видеть лица тех, кто создаёт человечество, кто не даст жизни на земле угаснуть никогда?! Открытые лица наших женщин - это лицо нашей революции!! Кто же из вас хочет, чтобы лицо революции было закрыто?!.. - Он резко повернулся к жене: - Песню. Зульфизар!
- Не могу, - вздрагивая от непосильного напряжения, еле выдохнула она.
- Пой! Ты же актриса!
- Не могу...
- Ты должна петь!
Хамза быстро наклонился и взял у тамбуриста тамбур.
И когда зазвучала знакомая мелодия "Ушак" - народный напев о справедливости, любви, добре, о праве каждого человека на счастье, Зульфизар вдруг почувствовала, как в груди у неё взмахнула крыльями птица.
И сразу ушло напряжение, скованность, страх, и песня - полёт души, радость отдавать своё богатство и силу людям - вырвалась из сердца и, взметнувшись к небу, позвала за собой.
Песня звучала то громко, то тихо, то ласково, то сурово, то накаляла страсти, то приносила покой и умиротворение, струилась прохладным потоком, плескалась синей волной, напоминала о несовершенстве мира, о страданиях человечества, обещала счастье за доброту и любовь за справедливость... Мелодия поднимала к вершинам гор и уводила в долины, напев тревожил, успокаивал и снова тревожил, взывал к отважным, укреплял гордых, баюкал нежных, прощал виноватых.
Птица-песня улетала и возвращалась, кружила над площадью, садилась на струны тоскующего тамбура и, взорвав струны, взлетала в гневном порыве, парила над головами слушателей, туманила память картинами давней жизни, рождала непролитые слёзы.
Зульфизар пела так, как, может быть, никогда ещё не пела в своей жизни. Всё было в её серебристом, в её распахнутом настежь голосе - горькая обида за униженное, опустошённое, проданное и купленное прошлое, наслаждение беспокойным, клокочущим настоящим, ясная вера в широкие крылья будущего. И Хамза, сливаясь музыкой с неожиданным, необыкновенным, невыразимо прекрасным полётом сердца Зульфизар, испытывая беспредельный восторг и гордость перед друзьями-артистами за щедрый талант своей подруги, думал о том, что никогда бы, наверное, она не смогла петь так, как пела сейчас, - с потрясающей откровенностью и правдивостью, если бы не пережила всего сегодняшнего дня, если бы прожила другую жизнь, если бы не было в её судьбе того невозможного, ни в какое другое время небывало стремительного, выпрямляющего душу восхождения от самых последних, самых непредставляемых низин существования - рабства в гареме Мастуры - до вот этих высоких, беспощадных к себе минут, в которые она бестрепетно и безвозмездно отдавала всю себя и всё своё искусство людям, забыв о всех болях и бедах, которые они ей причинили, простив всех.
Это была месть. Месть добра злу, возвышенного - низкому, благородного - подлому, отважного - трусливому, нежного - жестокому, бескорыстного - продажному, светлого - тёмному.
Да, это была месть. Месть настоящего прошлому. Месть раскрепощённого, раскованного, свободного будущего тому настоящему, которое всё ещё цеплялось за прошлое.
Страстная песня Зульфизар останавливала всех, кто в тот час шёл мимо базара. Прохожие замедляли шаг, прислушивались, оборачивались, подходили ближе, соединялись с толпой и оставались стоять на месте, захваченные невиданным зрелищем - женщина с открытым лицом пела, не таясь, не прячась, бесстрашно и смело.
Людей становилось всё больше и больше.
- Вот видишь! - взволнованно шептал Зульфизар Хамза. - Тебя услышали, тебя слушают... Они идут на твой зов, твоя песня нужна народу...
А толпа всё увеличивалась и увеличивалась. Сотни людей как зачарованные смотрели на Зульфизар, не в силах оторвать взгляда от её лица - молодого, прекрасного, открытого женского лица, искрящегося свободой и счастьем, взошедшего над морем человеческих голов лучисто и незакатно.