- Не проще ли сделать наоборот. И тогда никто и никуда тянуться не станет.
- Появится новый Хамза, и всё придётся начинать сначала. Хамза - это приманка. Как червяк на крючке. Подплывает к нему рыбка - мы её в сачок и на берег.
В тот же день, поздно вечером Китаева в условленном месте, на окраине города, ждал Алчинбек.
- Были у Хамзы? - спросил Китаев, устало опускаясь рядом на камень.
- Был. Ничего нового.
- Ни о чём не подозревает?
- Вряд ли. Мы полностью восстановили отношения. После болезни он стал терпимее.
- Времени остаётся в обрез, а я до сих пор не знаю ни места, ни дня, на который назначена маёвка.
- Он сам, наверное, пока не знает этого.
- Хотите сказать, что точная дата ещё не установлена?
- Скорее всего так.
- Слушайте, Алчинбек, мне сейчас от вас ничего не нужно, кроме места и дня маёвки. Если узнаете, получите тысячу рублей. Сразу.
- Я делаю всё, что могу.
- Расписку принесли?
- Да.
- Держите. Здесь четыреста... Теперь главное. В назначенное время, которое я сообщу позже, вам надлежит быть неподалёку от дома Хамзы. По моему сигналу войдёте в дом. И всё, что произойдёт потом, крепко запоминайте. В этот день наш поэт, я думаю, будет разговорчивым... Его мать по-прежнему болеет?
- Лежит целыми днями.
- А он в это время ходит в гости к Степану Соколову?
- Теперь уже скорее не к Степану, а к Аксинье Соколовой...
- Вот как? С чьих слов вам об этом известно?
- С его собственных.
Китаев внимательно посмотрел на Алчинбека.
- Узбек ухаживает за русской?.. Это нужно немедленно довести до сведения местного мусульманского духовенства.
- Я вас понял, господин капитан.
- Давить, давить на господина Хамзу, обкладывать его со всех сторон... Он больше не работает грузчиком на товарной станции?
- Уволили во время болезни.
- Пытается куда-нибудь поступить?
- Хочет вернуться на завод моего дяди. Просил помочь.
- Помогите, обязательно помогите...
- Я уже почти договорился в конторе.
- Хамза опять будет сидеть в конторе?
- В конторе нельзя. Увидит байвачча и сразу же выгонит.
- Куда же вы его?
- На сортировку хлопка, кипавальщиком.
- А не опасно? Агитацию там можно вести среди рабочих?
- Там не то что вести агитацию или разговаривать - дышать трудно. Пыль хлопковая столбом стоит в воздухе. Темно, как ночью.
- Вот это хорошо, просто замечательно. Может, туберкулёзом заболеет, и меньше прыти будет, а?
- Господин капитан, у меня к вам просьба.
- Какая?
- В Коканде есть поэт Убайдулла Завки...
- Знаю.
- Он собирается написать поэму о моем дяде. Предать проклятию его имя за женитьбу на Зубейде.
- Я разберусь... Новую рукопись Хамзы не удалось посмотреть?
- Он её прячет.
- Значит, опять что-то крамольное... Ладно, расходимся. Ждите от меня сообщения.
Уже несколько раз приходил Хамза к Степану Соколову вместе с Убайдуллой Завки.
Завки нравилось бывать у паровозного машиниста. Его сажали на почётное место, угощали чаем, просили почитать стихи. Хамза сразу переводил их с узбекского на русский. Степан и Аксинья слушали стихи с большим интересом.
Однажды хозяин дома предложил гостям отведать его любимое блюдо - мясные щи. Завки от щей решительно отказался.
Тогда перед ним поставили большую тарелку с пловом. Завки собирал рис на краю тарелки небольшими кучками, мял пальцами и ловким движением руки отправлял плов прямо в рот, воздавая должное русскому дому, в котором умеют делать настоящий узбекский плов.
Всё было очень хорошо.
В тот день, едва ступив за порог, Хамза громко объявил, что сегодня большой праздник.
- Какой праздник? - удивлённо спросил Степан.
- Учитель написал замечательные стихи, - объяснил Хамза.
Аксинья принесла чай. Завки выпил несколько пиалушек и закрыл глаза. Потом начал читать стихи... Хамза переводил.
Аксинья всхлипнула. Завки быстро посмотрел на неё. Аксинья, закрыв лицо белой косынкой, торопливо вышла из комнаты.
- Женщина поняла, - сказал Завки.
Степан и Хамза молчали. Завки опустил голову и погрузился в раздумья.
Прошло несколько минут.
- О чём вы сейчас думали, учитель? - спросил Хамза.
- О будущем, - ответил Завки.
- Оно должно быть свободным для всех как небо, - сказал Хамза.
- И просвещённым, - добавил Завки, - ибо без знаний и утро ещё ночь...
- То-то и оно! - подхватил Степан. - Другой раз рассвело, а ты всё спишь. А сколько хороших делов можно со светом переделать?