3
Вопреки всем ожиданиям, никто ни разу не напомнил ни Хамзе, ни Соколову, ни Аксинье об их участии в маёвке, когда они вернулись от киргизов. Степан уехал в очередной рейс на своём паровозе. Аксинья дежурила в больнице. А Хамза через месяц после возвращения с помощью Алчинбека снова поступил на хлопкоочистительный завод Садыкджана-байваччи.
Хамза и Аксинья виделись каждый день, и главным образом в те дни, когда Степан Петрович уезжал в рейсы.
Иногда Хамза встречался с доктором Смольниковым, выполняя некоторые его поручения.
По совету доктора Хамза восстановил рукопись своей пьесы "Отравленная жизнь". Сначала её сыграли в самодеятельном мусульманском театре в здании городского военного собрания.
Хамза, исполнявший одну из главных ролей, нарисовал к премьере несколько афиш.
Спектакль наделал шума в городе. Особенно ярилось духовенство. "Во имя шариата, во имя религии уходите отсюда прочь!" - кричали муллы по вечерам около дома военного собрания. Но мусульмане шли в театр.
Менялись времена. Духовники уже не могли так сильно влиять на верующих, как это было совсем недавно. Атмосфера становилась демократичнее. И этому немало способствовали русские власти, которые, зная о том, что в центральной России нарастает новый революционный подъём, советовали местной духовной знати ослабить кое-какие религиозные запреты и ограничения.
И поэтому мусульмане шли в театр.
В такой обстановке доктор Смольников посоветовал Хамзе возобновить свое ходатайство об открытии новометодной воскресной школы.
- Деньги на это дело найдём, - сказал Смольников, - но только чтобы никто не знал, откуда они.
Разрешение было получено. Хамза сам сочинил рукописный учебник-азбуку. И теперь по воскресеньям в доме своего друга Махмуда-тараша он учил читать и писать детей бедняков.
Приближался Новый год. По инициативе русской администрации в здании военного собрания решено было устроить нечто вроде приёма для туземной интеллигенции. В списки приглашённых включили и Хамзу.
В тот день с утра на окраине города проводился улак-козлодрание. Неожиданно для всех в состязании всадников, которые должны были овладеть козлом - лаком, победу одержал приехавший из алайских предгорий довольно немолодой киргиз-табунщик Сулейман-аксакал. Правда, ему помогали два сына-богатыря, Хайдар и Джамшид, на бешеном скаку отгонявшие плётками от лошади отца всех других претендентов на улак. Не повезло даже самому Садыкджану-байвачче, который решил участием в козлодрании закончить наконец свой затянувшийся и уже всем порядком надоевший траур по молодой жене. В былые годы байвачча неоднократно захватывал козла и уносил его на своём самом резвом в Коканде коне от преследователей.
Но на этот раз широкоплечий Сулейман с такой силой рванул из рук Садыкджана улак, что байвачча чуть было сам не вылетел из седла. А могучие молодые пастухи-киргизы Хайдар и Джамшид так исхлестали садыкджановских прихлебателей, пытавшихся окружить Сулеймана и обеспечить байвачче лёгкую победу, что выход из старого траура чуть было не обернулся трауром новым.
- Но ведь это ужасно! - воскликнула находившаяся среди зрителей улака и наблюдавшая за состязанием наездников в бинокль жена полковника Медынского. - Они же буквально убивают плётками друг друга!.. Так и глаза недолго выхлестнуть!
- Ничего, ничего, - снисходительно улыбнулся стоявший рядом полицмейстер, - улак закаляет. В будущих войнах России надо будет иметь в своей кавалерии вот таких суровых всадников.
- Ваше превосходительство, - потянулся к уху полицмейстера один из чиновников местной администрации, - про этого Сулеймана говорят, что он точит нож против своих баев, ведёт агитацию среди кочевников...
- Вот как? - улыбнулся Медынский. - Современный Пугачев?
- Вообще, ваше превосходительство, - продолжал чиновник, - просматривая список приглашённых мусульман, я встретил несколько имён, которые вызвали у меня, мягко говоря, удивление. Например, Хамза... Ведь он же общается с нашими ссыльными.
- Ну так что же? - простодушно пожал плечами Медынский. - Расстрелять его за это прикажете?
- Да уж во всяком случае не приглашать туда, где будут многие уважаемые люди и настоящие друзья центральной власти.
- Вы хотите сказать, - снова улыбнулся полицмейстер, - что мы отпустили вожжи?.. Считаете, что их и дальше надо было бы натягивать сильнее?.. Нет, это сейчас не в духе времени. Мода на строгости прошла. Определённый демократизм теперь просто необходим... Нужно прислушиваться к либерально настроенной интеллигенции, искать с ней контакты...