— Скорей всего они вместе вышли, раз нет ни Теоман бея, не твоей этой…голубоглазой….а кто она такая, кстати?
— Мой пупсик! — ответ Искандера получился явно немного грубоватый, когда его голос хмыкнул, — Еще вопросы есть?..
Вот только девушку было не запугать, когда она проговорила бойко и быстро:
— А кем она приходится нашему боссу?…
— Тебе-то какое с этого дело, Хазал? Родственница она, родственница….ладно, — Искандер подергал ручку еще раз, все-таки удаляясь от кабинета, как всегда бодро и быстро, — пойду поищу в своем отделе….наверное все-таки заблудилась.
Боже, мне уже было плевать на родственницу, эту излишне любопытную Хазал, и даже то, что нас может услышать весь отдел, главное было то, что меня накрывало волна за волной, унося так высоко в Рай, что было уже не страшно ровным счетом ничего, чтобы кто не говорил и не делал. Все, что мне было нужно, это ощущать его аромат, который дрожал во мне, обволакивая легкие, его тело, которое застыло на одной долгой ноте, когда Хан подался вперед бедрами, отчего я снова оказалась вверху, распластавшись на его плече, пытаясь справиться со своих хриплым отрывистым дыханием.
Я ждала, блаженно растянувшись на нем и все еще ощущая его внутри себя, когда пройдет последняя сладостная конвульсия в моем теле и дыхание восстановится, слыша, как колотиться сердце Хана в груди, постепенно восстанавливая свой привычный ритм.
Мы молчали, но мне казалось, что он улыбается, положив свои горячие ладони на мою расслабленную спину и легко поглаживая.
За стеклянными стенами продолжали ходить люди.
Бегала Хазал, спрашивая у всех не видели ли они Теомана и куда он мог уйти, не предупредив ее, но словно это все было так далеко от нас.
— У меня нет салфеток в кабинете, — пошептал Хан в мою шею, целуя, отчего я заморгала, пытаясь прийти в себя после огненной обволакивающей эйфории.
— В сумочке есть….
Мне не хотелось разъединять наши тела…если бы только можно было вот так лежать на нем сутками напролет, уткнувшись в золотистую кожу и вдыхая самый волшебный из всех существующих ароматов. К сожалению, реальность была такова, что у нас не было такой возможности.
И вообще.
Мы ведь были в состоянии войны.
Как же просто забыть об этом, находясь в его руках, где можно было спрятаться от всего мира!
Я зашевелилась первая, заставляя себя подняться, и сделать это твердо и быстро, не оборачиваясь, когда прошагала до своей валяющейся на полу сумочке.
Уже одергивая на себе юбку и глядя на то, что мои трусики продолжали лежать у дверей, я вдруг хитро улыбнулась, надеясь, что Хан не увидит этого — а ведь он хотел наказать меня, но не получилось. Сам же сорвался.
Закидывая сумку на плечо, я обернулась, с легкой улыбкой прошагав обратно до Хана, который уже привел себя в порядок и выглядел как всегда идеально, глядя своими горящими черными глазами, которые сверкали и переливались, словно драгоценные камни, склонившись над ним в кресле снова, чтобы легко поцеловать в терпкие губы, прошептав:
— Два-два, братец Теоман…
И для пущей убедительности проскользила губами по щетинистой щеке, опускаясь к его шее, куда укусила, как это постоянно делал он, оставляя и на нем тоже свою метку, слыша его приглушенный и явно возбужденный смех.
Под этот смех я уходила величественно и победно из кабинета, слыша за спиной его мурчащее и довольное:
— Принято, мавиш.
Мне не пришлось даже ждать, когда разойдутся люди, чтобы легко выпорхнуть из его кабинета.
К счастью, на горизонте никого не было, хотя крошку Хазал было бы неплохо встретить в этот неожиданный момент, жаль, что она убежала куда-то слишком далеко в поисках своего дорого и любимого босса.
В нереально отличном настроении я прошагала до лифта, поднявшись на два этажа выше в свой отдел, отыскав Искандера в кабинете, который кинулся ко мне с огромными глазами:
— Пупсик, ты в порядке?
Ох, в каком же я была порядке!
Едва ли я смогла бы это рассказать, даже если бы могла говорить, поэтому просто кивнула в ответ, видя, как он рассматривает меня, смешливо прищурившись, и словно отмечая какие-то особенные детали, которое мне надо было бы срочно скрыть.
— Выглядишь явно довольной, — хмыкнул Искандер, усаживаясь прямо на письменный стол и продолжая смотреть на меня хитро и лукаво, отчего я начинала предательски смущаться, — Где ты столько была? Я тебя обыскался!