— Зевс?
— Вроде бы теперь он так зовётся, — протянула Хела. — У него много имён: арамейцы звали его Хадад и Баал, палестинцы — Адду, египтяне — Сет.
— Хелла, я правильно полагаю, выбраться отсюда проблематично?
Вместо ожидаемого смеха она нормально ответила:
— А ты забавный. Мы находимся в гигантском каменном мешке. Забраться наверх невозможно, если ты не умеешь ходить по стенам, поскольку они без выступов и имеют отрицательный угол наклона. До верха около километра.
— А если умею?
— Что умеешь? Доставить девушке удовольствие? — иронично вопросила она, опустив взгляд на то, что у него висело между ног.
— И это тоже, но я про стены. Если я умею ходить по стенам?
— Рановато у тебя крыша потекла. Ху-ху-ху! Хенг, не припомню тебя среди богов. Ты из молодых и ранних?
— Лет сто как бог, — пожал он плечами.
— Совсем зелёный. И кто твои родители?
— Мать — смертная крестьянка, отца не знаю.
— Всё интересней и интересней, — хищно оскалилась Хела. — Значит, ты из тех, кто отведал запретный плод? Признавайся — кого из богов убил?!
— Геру.
Хела сначала закашлялась от неожиданности, а потом разразилась своим фирменным безумным смехом.
— Доигралась, златовласка! Дай угадаю — она узнала, что ты сын Ишкура и пыталась тебя убить?
— Почти так и было. На самом деле точно моё отцовство неизвестно, ей хватило лишь намёка.
— Узнаю златовласку, — расплылись губы брюнетки в широкой улыбке. — А ведь именно благодаря ей я тут оказалась. Я так надеялась самолично её убить, а ты отнял у меня этот шанс. Гадкий мальчик, — покачала она стройным и длинным указательным пальцем, словно у пианистки. — Но я не в обиде. Кто первым успел… Но запомни — Ишкур мой! Я лично убью его, ты понял?
— Понял. А сможешь?
— Хенг, Хенг, Хенг… — покачивая бедрами, она подошла к нему и нежно провела ладошкой по правой щеке. — Ты не слышал обо мне? Я Хела, старшая дочь Ишкура, командующая божественными легионами, законная наследница божественного трона и богиня смерти!
— То есть, Гера твоя мать?
— Нет-нет, Хенг, — приложила палец к его губам Хела. — До свадьбы со златовлаской Ишкур переспал с моей матерью. Чтобы убрать конкурентку, Гера убила её. Я долго ждала шанса уничтожить эту стерву…
— Не дождалась.
— Ты слишком спокоен для того, кто узрел главную страшилку богов, — она провела пальцем по той же щеке. — Мы с Ишкуром уничтожали цивилизацию за цивилизацией, заливали людские царства в слезах и в крови. И тут, ему взбрело в голову стать великодушным. Забота о мире, благе народа, потомстве.
— И что случилось дальше?
— Дальше… — оскалилась она и безумно сверкнула зрачками. — Я решила свергнуть Ишкура и убить златовласку. Не вышло, как видишь.
— Мне вот что интересно. Если вы знаете, как убивать себе подобных, то почему Зевс скидывает своих противников сюда, а не убивает?
— Ишкур всё ещё жесток, как в былые времена, — заулыбалась Хела. — Ему недостаточно смерти врагов. Он желает знать о том, что они будут страдать и сходить с ума запертые в подземной бездне в полной темноте без еды и воды. Муки, растянутые на столетия. К тому же, убить бога не так уж просто. Для этого требуется использовать космические артефакты, ресурс которых ограничен, либо извращаться с местными средствами. Проще скинуть противника в Тартар и услаждать себя мыслями о его страданиях.
— Спасибо за пояснения. Полагаю, у тебя со столь богатой историей тоже имеется множество имён?
— У меня одно имя — Хела. Но смертные звали меня по-разному. Шумеры называли Эрешкигаль, что означает «великая подземная госпожа». На востоке меня называли Кали, Мара и Морана. Лишь на севере люди меня звали по настоящему имени, но всё равно коверкали его на свой лад.
— Хель?
— Именно, — она медленно начала обходить Хенга и внимательно осматривать его тело. — А ты красавчик.
— Хм… — секс последнее, о чём мог думать Чжао в его положении. — Хела, тут же должно быть много богов?
— Должно быть… — пространно протянула она, чем заставила парня понервничать.
— Ты их съела? — прошептал он.
— Боишься? — блеснули её глаза безуминкой. — Правильно, бойся. Я самая опасная богиня из тех, о ком ты мог слышать.
— Ты и меня съешь? — сохранил он каменное лицо.
— Что ты, что ты! Нет, конечно… — она замолчала, после чего рассмеялась. — Шучу. Конечно, я тебя съем, но только тогда, когда ты окончательно свихнешься или попытаешься меня убить. Ты мне показался умным, а я редко ошибаюсь в людях. Ты верно расслышал — тут нечего есть и пить. Даже божественный организм нуждается в поддержке. Это ещё одна грань жестокой пытки Ишкура. Зачем убивать врагов, если знаешь, что они сами друг друга убьют?