Надеясь прибраться раньше, чем вернётся Гефест, Хенг схватил мертвеца за ноги. В этот момент он почувствовал очередную дрожь по всему телу. Отпустив ноги спартанца, он схватил трофейные меч и щит. Напряжение охватило его с головы до пят.
Дверь распахнулась и… в проёме застыл Гефест. Обведя помещение кузницы внимательным взглядом, он уставился на Чжао и сказал:
— Хенг, что я говорил по поводу мёртвых шлюх в моём доме?
— Не виноватый я — он сам пришёл, — с облегчением опустил он меч и щит.
Кузнец зашёл в помещение и замер над отрубленной головой. Носком сандалии он перевернул её лицом вверх.
— Спартанец Леон, двухсотлетний сопляк. Отпрыск Ареса. Тебе повезло его завалить. У тебя был меч?
— Нет, — нахмурился Хенг. — У меня вообще оружия не было. Пришлось импровизировать. Он принял меня за тебя. Гефест, зачем ему вообще пытаться тебя убить? Откуда он о тебе узнал?
— Ты задаёшь интересные вопросы. Первое поколение богов убить трудно. Их кожу мечом не пробить. При этом они всё равно умудрялись погибнуть. Кто-то устал жить и сам «нажал на стоп-кран». Кого-то по каким-то причинам убили другие боги. В итоге из первого поколения остались единицы: Зевс, Гера, Посейдон, Аид, Деметра, Гестия и несколько других. Мы же с Афиной и другими богами их потомки, родившиеся уже на этой планете. Мы не сильно отличаемся от вас — полубогов. Крепче, выносливей, жить можем вечно, но не обладаем той же силой, что первое поколение.
— Продолжай, очень интересно.
— Не ёрничай, ученик. Не знаю, кто навёл на меня этого пацана, но он явно много знает обо мне. Скорее всего, это кто-то из моей родни, как бы ни сама мамочка.
— Ты так сказал, будто её не любишь.
— А за что её любить? — набежала тень на лицо Гефеста. — Гера зачала меня под амброзией непонятно с кем в отместку Зевсу за Афину, которую он нагулял на стороне. Когда я родился, моя драгоценная матушка, видимо, в порыве большой любви скинула меня со скалы.
Хенг широко распахнул глаза. Он видел много жестокости, в том числе как матери убивают своих детей, если у тех зубы растут сверху, а не снизу, что в том племени считается плохим знаком. Но чтобы боги столь радикальным образом пытались избавиться от своих детей — звучит безумно.
— И как же ты выжил?
— Я всё же бог, — криво изогнулись губы Гефеста. — Тетя Фетида забрала меня к себе. Она на родине была морским биологом и до уничтожения Атлантиды успела построить подводную лабораторию. Всё детство я провёл в этой лаборатории, но это к делу не относится. Убирай тело и собирай инструменты — мы переезжаем.
— Куда?
— Куда-нибудь, где нас не найдут участники Игры. Знаю я их. Где появился один — там они начинают появляться толпами, только и успевай хоронить.
— И всё же, зачем Гере пытаться тебя убить?
— Ты не представляешь, Хенг, насколько она мстительная самка собаки. Да и я не образец добродетели. Когда я в молодости узнал подробности своего появления на свет, мягко говоря, я был зол. Дурак был — надо было сразу что-то убойное соорудить, чтобы уничтожить её мгновенно, но мне хотелось, чтобы она долго страдала. У тёти Фетиды оставалось некоторое количество техники — остатки былой роскоши. Из разных приборов я сконструировал золотой трон и подарил Гере. Стоило ей сесть на трон, как активировалось силовое поле. Поле должно было удерживать её десятилетиями. Я рассчитывал, что она будет раз за разом умирать и воскресать, и в итоге от этого свихнётся. Трон никто не сумел бы отключить, даже тётя Фетида, поскольку я это предусмотрел, а встроенного генератора на антиматерии должно было хватить на несколько столетий, но…
— Тебя заставили её освободить?
— Именно, — горько вздохнул Гефест. — Сначала пришёл посланник от Зевса, но я его послал на хер босса. Потом пришёл мой сводный брат Дионис, напоил меня, отвёл к трону и уломал выпустить мать. Она на словах простила меня, но я знаю, что она до сих пор на меня злится. Периодически она пытается мне подгадить. Зевс бы меня и сам прибил, но я для него полезен. Кто ещё ему починит тазеры для метания молний? Вот такая у нас семейка.
— А твоя тётя Фетида… Ты говорил о старшем поколении, но её не упомянул.