— Не стоит быть такой людофобкой, — Денджирг, сидящая по другую сторону рабочего стола Йоджинг в ее кабинете, отхлебнула чая из большой глиняной кружки и продолжила: — Дело ведь не только в людях. Беда в том, что того, кто слаб сердцем, нетрудно совратить с истинного пути.
— Чушь! Если бы не люди… После предыдущего боя, на который мы их допустили, они напились как свиньи, расписали Арену непристойностями на своем языке, заблевали все таверны, куда им открыт вход, да еще и устроили драку на пороге «Лисьего хвоста». Когда Литр-Сидра попыталась их образумить, они вроде как ушли, но утром она обнаружила кучу у себя на заднем крыльце! Кучу навалили ей под дверь, ты представляешь?! — Йоджинг вскинула руки, растопырив все двенадцать пальцев, демонстрируя, насколько возмущена поведением приезжих.
— Я не знала об этом, — покачала головой Денджирг. — Какая мерзость!
Йоджинг фыркнула.
— Конечно, не знала! У вас в Благословенном городе подобные безобразия не происходят. А у меня каждую весну и осень такие представления! Они пока поодиночке, вполне вменяемые существа. Приезжают летом, торгуют мирно. Но стоит им собраться вместе — превращаются в дикарей. Вандализм просыпается, жестокость! Как-то, лет сорок назад, пьяная компания ловила фей в Озерном залеске и убивала разными способами. Когда я спросила их, зачем, они даже толком не смогли ответить. И только тот, кто был у них заводилой, сказал, что им было интересно испытать, насколько феи выносливы. Можешь себе представить? Ради интереса они их убивали, твари бессердечные!
Денджирг слышала, что у Йоджинг в саду живет маленькая колония искалеченных фей. Вот, значит, откуда они… И закон, запрещающий людям выходить за черту города, насколько она помнила, приняли в то же время. Сама Денджирг вступила в должность пятнадцать лет назад, и полностью историю о злодеях, покалечивших фей, слышала впервые. Но почему её наставница, Шиншарг Дыхание, молчала до сих пор? Может быть, не хотела, чтобы преемница ожесточилась сердцем?
— Это ужасно, — глухо произнесла Денджирг.
— Люди — зло!
— Но есть же среди них и хорошие, — возразила Денджирг. Они с Йоджинг словно поменялись ролями, ведь это она всегда убеждала наставницу, что с людьми нечего церемониться. — Профессора, артисты, гзартмы и даже торговцы…
— Есть, — нехотя согласилась Йоджинг после долгой паузы. — И только из-за них я не хочу стереть людей с лица земли всех до единого.
— Удра против ненависти без причины! Не ты ли всегда твердила, что люди оказываются здесь по Её воле и не наше дело — спорить с Великой Матерью?!
Йоджинг снова вскинула руки и зарычала, совершенно не заботясь о приличиях:
— Не говори того, о чем не знаешь! Да, я следую воле Великой Матери, стараюсь, как могу, но у меня есть причина для ненависти! Триста дюжин причин, чтобы ненавидеть людей! Ты почти не сталкиваешься с приезжими, а я наблюдаю за этими созданиями Хаоса с весны до осени! Я полюбила Лютое время за то, что их нет в Запопье!
— Ты это уже говорила… Но без людей мы не сможем получать гзарм! Я сама недавно размышляла о том влиянии, которое люди оказывают на нас, но позже пришла к выводу, что мы никак не можем закрыться от мира людей, ведь…
— Гзартм мы могли бы отбивать силой, как раньше, — отмахнулась Йоджинг.
— Тогда нам пришлось бы отбивать силой все, что нам нужно. Или… обходиться без кофе и сахара, — не сдавалась Денджирг.
— Зато у многих без сахара были бы целее зубы! — Йоджинг вдруг, расхохотавшись, протянула руку через стол и хлопнула Денджирг по плечу.
— Вот, видишь… — начала было Денджирг, но тут в дверь постучали.
— Да! — откликнулась Йоджинг. — Входите!
В комнату заглянула одна из шаджйаранг.
— Рада быть с вами в одном пространстве! — она коснулась кулаком груди, и, разжав пальцы, провела рукой перед собой.
— Рады этому еще больше! — ответили Йоджинг и Денджирг, повторив приветственный жест.
— Шаджадэрр Йоджинг, мы привели Вадраг Лавину в камеру для допросов, как вы просили.
Йоджинг кивнула и поднялась со стула.
— Идем, — позвала она Денджирг. — Тебе будет полезно на это посмотреть.
Вадраг сидела на стуле, хмуро вперившись взглядом в стену. Её руки и ноги охватывали наручники из нангарна, соединенные тонкой цепочкой. Однако разорвать такую не сумело бы даже несколько дард.
Йоджинг вошла в камеру и села за стол, напротив Лавины, а Денджирг осталась у двери. Здесь, в Запопье, она была лишь сторонним наблюдателем.
Взяв лежащий на столе свиток предварительного допроса Лавины, Йоджинг быстро пробежала написанное глазами и отложила свиток в сторону.