— Самого северного? — Тилшарг мысленно представила карту мира. — Так он ведь не жилой! Там же одни птицы-малокрылы да саблезубые моржи обитают.
— Самый северный из населенных людьми, — тут же нашелся Оскат. — Юный цветок севера, очень красивый, позволю себе заметить, гзартма!
Купец заливался соловьем, но Тилшарг наступила на горло его песни тяжелым ботинком прагматичности.
— Ну, знаете! Все вышеперечисленное — вовсе не заслуги. — Она посмотрел на Миджирг, но та явно торговаться даже и не собиралась. По лицу видно: заплатит, сколько попросят. Впрочем, на что тогда подруги?
— То, что он с Налдиса или Плаписа означает лишь, что грамоте наверняка не обучен. Небось, на общем-то заговорил только у тебя в обозе? Что он вообще умеет? Толк от него, в доме будет? Или только и годиться интерьер украшать, да постель греть? — прогрохотала Тилшарг. Она была слишком крупной и мускулистой даже для дарды и возвышалась над торговцем, как самая настоящая гора, оправдывая свое прозвище.
— Ханет вырос в деревне, может и поле вспахать, и дом построить, очень работящий юноша, не сомневайтесь!
— Только вот жить он будет в городе, а не в деревне! — гаркнула Тилшарг. — А что-то более полезное он умеет делать? Петь? Танцевать? Играть на музыкальных инструментах? Может ли хотя бы пользоваться столовыми приборами?
— Он великолепно… — Оскат заметно скис, — великолепно… приманивает рыб…
— Рыб приманивает, — мечтательно повторила Миджирг на гшхаре, за что Тилшарг была ей крайне благодарна. Не помогает сэкономить себе деньги, но хоть не мешает — и то хорошо!
— И что с того? Или предлагаешь Миджирг привязать гзартму к носу корабля, как деревянное чудище на кораблях северян? — Тилшарг сложила руки на могучей груди и строго воззрилась на Оската. — А может быть, в саду его высадить, раз уж он цветок?
— Нет, конечно, о чем вы… Но он очень быстро обучается всему! Это юноша на удивление смышленый! Все науки, какие пожелаете, освоит в два счета! В их краях мало кто говорит на общем, а он говорит прекрасно, а чего не знал, подтянул за время пути. Он сдружился с двумя молодыми господами из очень хороших семей и, глядя на них, много перенял по части манер и умения себя вести. Да и вообще, северяне — народ молчаливый, основательный, хозяйственный. От них никогда бранного слова не услышишь, не то что от балоболов южан, да вы и сами знаете! И на лицо он — вы взгляните, уважаемые, какой пригожий! — Оскат интимно понизил голос: — Сдается мне, настоящим отцом его был не простой крестьянин, а человек, куда более достойный, если понимаете, о чем я!
Тилшарг подняла ладонь, обращенную к купцу, прося его замолчать.
— Довольно. Мы уже все поняли. И никто тебя не собирается обирать, — сухо произнесла она. — Просто не давай своей алчности сыграть с тобой дурную шутку. Моя сестра хочет купить этого гзартму, но не будет платить выше той цены, что тот стоит.
— Конечно-конечно! И в мыслях не было, госпожа Тилшарг, — соврал он с улыбкой, которая никого в заблуждение не ввела. Однако своего он добился — покупательницы поняли, что давить на торговца дальше незачем.
— Вот и договорились! — кивнула Тилшарг.
— Хотите посмотреть, кто у меня еще есть? — предложил Оскат и подмигнул. — Я этой осенью в Лиловом павильоне, а значит, товар хорош! Идемте, я проведу маленькую экскурсию, так сказать. Вы останетесь довольны! Мои гзартмы — ажгзрэда! — блеснул Оскат очередным выученным словом и пошел вдоль комнаток с юношами.
Как только он повернулся к подругам спиной, те переглянулись и покачали головами. У Оската был просто талант неверно употреблять слова на гшхаре. Кто ж говорит «ажгзрэда» о гзартме? Так можно сказать о собаке, овце или ездовом козле, но никак, никак не о гзартме!
— Вот Паоло Флавио, — принялся рассказывать купец, явно собираясь выложить все о каждом из привезенных им гзартм. — Это знатный лурийский род, доложу я вам! Хорош, верно? Немного нелюдимый пока, но, уверен, все наладится!
— Нелюдимый? — хохотнула Миджирг, вновь обращаясь к Тилшарг на гшхаре. — Так они говорят о дурном характере? Если да, то пусть придержит этого гзартму для мэра Боргджарг. Я слышала, она питает страсть к строптивым.
— Наверное, это дает ей повод их наказывать? — улыбнулась Тилшарг в ответ. Дарды не были любительницами сплетен, но в высшем сословии все знали друг друга не одну сотню лет, и каждая была на виду. — Я слышала, что процесс экзекуции ей нравится даже слишком сильно! — Она шлепнула Тилшарг по плечу, и они обе рассмеялись.