Через полтора часа, Ханет стоял перед огромным — во всю стену зеркалом, облаченный в нежно-розовый шелк и бархат, расшитый серебряными нитями. Слуга перетянул ему талию широким поясом из плотной серебристой ткани, и отступил в сторону с восхищенным восклицанием.
— Атэл, нравится вам? — с ноткой самодовольства в голосе поинтересовался он.
Ханет повернулся к зеркалу одним боком, потом другим, осторожно коснулся волос, зачесанных в высокий хвост, украшенный красивой серебряной заколкой. Смешно ему уже не было. Ну, волосы — ладно, у огр и гзартм тут тоже разные прически, можно привыкнуть, что уж там, но вот розовое… просто проклятье какое-то!
— Хотите взглянуть? — Вагга тут же засуетился и подал ему небольшое зеркальце в резной оправе из кости. — К большому зеркалу спиной повернитесь. Как красиво, посмотрите!
Ханет подчинился и стал смотреть на себя, чтобы порадовать слугу. Очень уж тот старался, ну как тут скажешь, что увиденное его совершенно не радует?
— У тебя… э-э-э… золотые руки, Вагга, — вздохнул он стараясь не думать о том, что похож на разряженную куклу, которую видал как-то в витрине одной городской лавки для богатеев.
— Атэл, да будет вам! — зардевшись от удовольствия, потупился тот. Хотя, в его случае, пожалуй, стоило сказать «потемнев от удовольствия», поскольку назвать болотный цвет его щек «румянцем» просто не повернулся бы язык. — Когда времени у нас с вами побольше будет, вот тогда, что я умею, увидите!
— Хорошо… а теперь обед? — с надеждой спросил Ханет. В животе уже подсасывало от голода.
— Обед, — забрав у него зеркало и положив на столик, уставленный банками и склянками с какими-то неведомыми зельями, ответил Вагга. — С госпожой Миджирг пообедаете вы. После на прогулку отправитесь. Хозяйка довольна будет, увидев вас, надеюсь я.
— А может быть недовольна? — забеспокоился Ханет. Вот еще не хватало! Демоны с этим розовым нарядом, лучше уж так, чем еще полтора часа переодеваться. Ему не терпелось увидеть Запопье — не из окна повозки, а по-настоящему.
— Да нет, это так я! — Вагга хихикнул, прикрыв рот ладонью. — Ей не понравиться не можете вы. Раз уж в Аукционном доме, в простеньком понравились, так теперь и подавно! Будет она…
— В восторге, небось?
— Да, — очень серьезно кивнул слуга. — Именно так.
Ханет и Миджирг одновременно вошли в столовую через противоположные двери, и остановились, глядя друг на друга. Называть выражение сурового лица Миджирг восторженное, Ханет, пожалуй, не стал бы, но, кто знает? Может, восторг огр как раз и выражается насупленными бровями и выдвинутой вперед нижней челюстью? Как в таком случае выглядят их негодование или злость, думать не хотелось.
— Поздорову будьте, госпожа Миджирг, — поклонившись, как учили их в Аукционном доме, неловко произнес он, мельком отметив, что стол и стулья, стоящие посреди комнаты, куда выше тех, что ему доводилось видеть тут прежде. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь огры были намного крупнее людей.
— Разве мы еще сегодня не здоровались? — пророкотала Миджирг. В руках она держала большой плоский бархатный футляр. Само собой, розовый.
— Нет, госпожа, — покачал головой Ханет. — В Аукционном доме вы просто сказали мне: «Идем».
— В таком случае, здравствуй, Ханет.
Огра, подошла к столу, накрытому белой скатертью, и, видя, что Ханет продолжает стоять на месте, поманила к себе.
— Я ведь говорила, что бояться не нужно, — напомнила она. И, когда Ханет приблизился, протянула ему футляр. — Может быть, это немного поможет тебе расслабиться?
— А что там?
— Открой и увидишь.
Внутри, на белой атласной подушечке лежало ожерелье, серьги, два браслета из ограненных розовых полупрозрачных камней.
— Это все мне? — с сомнением спросил Ханет. Конечно, артмы в Аукционном доме и гзартмы, которых он видел во дворе гостиницы, носили такие же драгоценности, но то какие-то другие гзартмы, а то он — парень из рыбацкой деревушки на краю мира.
— Нет, мне! — хмыкнула Миджирг. — Как думаешь, я буду хорошо в них смотреться?
— Это вряд ли, честно говоря! — выпалил Ханет прежде, чем успел прикусить язык, и поспешно добавил: — Кажись, я не видал тут ни одну э-э-э… огру в таких украшениях, но… видал гзартм, которые носили такие.
— Правильно, — важно кивнула Миджирг, кажется, ничуть не обиженная. — Драгоценности предназначены для гзартм, а гзартмы — для них.