— Знаешь, все это время, пока я летел сюда, пока наши люди готовили встречу, я пытался представить себе как все пройдет. Как ты отреагируешь, что скажешь. И признаюсь, готов был ко всякому, — Павел опустил голову, разглядывая свои, лежащие на коленях ладони. — Но ничего толкового не придумалось. Но теперь, когда все случилось, стало легче.
— А что касается двадцати лет тишины, то ты ведь наверняка и сам понимаешь, что раз так вышло, значит, иначе было нельзя. Тогда, в начале девяностых, оголтелые перестройщики спалили всех, до кого смогли дотянуться. Ты уцелел только благодаря Леониду Владимировичу. Он лично уничтожил все бумаги. Ты просто исчез. Тебя будто и не было. И только поэтому сейчас я разговариваю с успешным бизнесменом Алексом Шоном, а не читаю в газетах про отбывающего пожизненное заключение в Синг Синге раскрытого российского разведчика Алексея Коренева.
— Ну то, что я стал владельцем неслабой фирмы, благодарить в этом бросившую меня на произвол судьбы контору я бы не стал, — не удержался от колкости Алексей. — Что могло ожидать в Нью-Йорке того времени человека, не имеющего за душой ничего? Нет, фирму создал я сам. И выросла до сегодняшней корпорации она благодаря мне.
— Не спорю. Ты молодец, — Павел поднял голову, всмотрелся в слабый отсвет витражного стекла храма. — Но позволь напомнить, что те три молодых, начинающих политика, которые внезапно оказались обязаны никому не известному эмигранту, и впоследствии отблагодарили его сторицей, попали в эту зависимость не просто так. Ты, наверное, забыл про ту работу, что проделали наши аналитики, про помощь других товарищей, обеспечивавших успешную вербовку…
— И для чего? — прервал монолог Алексей. — Ты можешь представить, что пришлось пережить мне, когда все контакты оказались отрублены. Меня просто выбросили, забыли. Да, я понимаю, возможно, тогда иначе было нельзя. Но ведь прошло столько лет. Почему никто не вышел на связь потом?
— Честно, — благодушная улыбка на лице Павла внезапно сменилась на угрюмую гримасу — некому было. Да и незачем. Им, нынешним, незачем.
— Но ты ведь здесь. Значит, что-то изменилось.
— Умер, — отозвался Павел. — Я обещал ему, что не стану ничего предпринимать до его кончины. — А в прошлом месяце он скончался.
— Прискорбно, — в голосе Алексея не прозвучало никакого сочувствия. — Значит, он не хотел. Понимаю. Иначе могли запросто повесить неслабую статью. Понимаю, и по-человечески, и как бизнесмен, вынужденный нести груз немалой ответственности. Пусть так. Только это не объясняет твоего сегодняшнего визита. Кстати, ты ведь, наверное, уже полковник, или генерал?
— Угадал, — Павел словно смутился. — Генерал-лейтенант. Заместитель начальника управления.
— Ого… И как это тебя выпустили? — впервые за время беседы в голосе Алексея прозвучало искреннее удивление. — Я уже не говорю о нашей встрече.
— Я здесь под чужим именем. Легенда железная. И нашу беседу ведет десяток лучших специалистов. С этой стороны все чисто. Но интересы дела прежде всего. К тому же ты, наверняка, и не стал бы разговаривать с кем-то другим.
— Тогда дело становится более запутанным, — словно в раздумье произнес бывший разведчик.
— Дело, действительно, крайне важное. Важное и сложное. И боюсь, что для тебя оно станет неприятным сюрпризом. — Вынужденно признался гость.
— Итак! — предложил раскрыть карты слушатель.
— Ты сам, хоть и вскользь, озвучил причину. Я имею в виду тех американцев, которых ты успел завербовать в девяностом году. Да, а главное, тех, которые сейчас, по прошествии стольких лет, стали весьма влиятельными фигурами.
— Я, хотя вы и списали меня, еще немного разбираюсь в этих играх, — криво улыбнулся Алекс. — Скажу больше, наверняка, речь идет не о всей троице, а скорей об одном из них. О том, кто собирается стать новым Вице-президентом. Не так ли?
— Все верно. Энтони Винс наверняка будет назначен на эту должность, — согласился Павел. — Но если ты решил, что мы хотим восстановить сотрудничество с ним, то ошибся. Сейчас его будет сложно, если не невозможно, заставить работать на нас. Хотя возможное раскрытие этой информации может стать взорвавшейся бомбой. Миной под всей исполнительной властью штатов. А это, в сегодняшних реалиях, высшему руководству нашей страны крайне невыгодно. Хотя бы потому, что тогда к власти придут представители противоположной, куда более агрессивной, партии.