‒ По-моему, кулаками махать у тебя лучше выходит.
‒ Ого, слишком много искренности для моих завядших ушей. ‒ Делаю вид, что ковыряюсь мизинчиком в левом ухе. ‒ Ну же, похвали меня просто за красивые глазки.
‒ Ха? Не оценишь враки.
‒ Точно. ‒ Издаю кряхтящий смешок и развожу руками. ‒ Да ладно тебе. Глаза у меня что надо. И всегда такими были. Но сейчас-то я ведь уже стала симпатичной? Мне почти семнадцать. Почти совершеннолетие. Почти взрослая! Проорем что-нибудь впечатляющее в мою честь?
‒ Тебе пока шестнадцать. Красоткой даже не пахнет. Хотя глазки да, хорошенькие. И… ‒ Тамара, закусив губу, пялится на что-то около моей шеи. ‒ У тебя что, краска на волосах?
‒ Вот! ‒ Резко вскинув руку к потолку, я торжественно провозглашаю: ‒ Доказательство моих стараний. ‒ Ударяю себя ладонью в грудь. ‒ Не щадя моралки своей тружусь.
‒ Да, да, да. ‒ Тамара заметно расслабляется и, издав писк, тяжело опускается прямо на пол.
Я тут же устраиваюсь рядом. Напротив нас на стене висит зеркало ‒ от пола и до самого потолка. И лохматая растрепа в тонком сером свитере, заправленном в черные джинсы, и правда не тянет на очаровательное создание, способное привлечь внимание благородного Иммора. И меня интересует, конечно же, конкретный высший. Сэмюэль Люминэ, мой Сияющий Спаситель.
‒ Заплести тебе волосы? ‒ Тамара приподнимает одну из моих длинных лохм и, немедленно отпустив, рассеяно пялится на свои пальцы. Похоже, я успела окунуть в краску больше дурацких локонов, чем планировала.
‒ Расскажешь, наконец, в чем дело? ‒ не удосужившись изобразить раскаяние, откидываю волосы за плечо, чтобы исключить для подруги возможность на что-то отвлекаться. Наклонившись едва ли не до пола, хищно цыкаю. ‒ Чего ты так испугалась?
Не сказала бы, что паника ‒ редкий гость в мимике Тамары. Она довольно чувствительный человек и ярко реагирует на все подряд. Однако сейчас совершенно ясно, что случилось нечто ужасное.
‒ Лето, спаси, ‒ всхлипнув, внезапно просит Тамара.
Разгибаюсь и полностью разворачиваюсь к девушке, коснувшись коленом ее бедра.
‒ Спасу, ‒ без раздумий обещаю я. ‒ Кому вломить?
‒ Уй… ‒ Тамара морщится и обеспокоено кусает нижнюю губу. ‒ Не вскипай только, ладно? Такое тут не поможет. Дело в Вацлаве.
‒ В Виви? И правда считаешь, что моя идейка не поможет? ‒ Усмехаюсь. ‒ По мне, мальчишке не хватает хорошего тумака. Или двух.
‒ Давай без твоих выкрутасов. ‒ Тамара приходит в ужас. Видимо, воображение подкинуло ей красочную сцену буйства с моим непосредственным участием. ‒ И так страшно.
‒ Что страшного? ‒ Принимаюсь раскачиваться от нетерпения, орудуя согнутыми ногами, как бабочка крыльями. ‒ К сути, к сути, быстро, быстро.
‒ Сейчас, сейчас. Молодой господин… Вацлав давненько уже засиживается в комнате за учебой. Почти ни с кем не общается, постоянно сам по себе. Вот мама и решила, что я непременно должна помочь избавиться ему от синдрома отшельника. Короче, мамочка обязала меня вытащить его из логова на прогулку! А-а-а-а! Кошмар, я сейчас просто улечу в космическую дыру! И это будет лучше, чем пробовать стучаться в его дверь и пытаться куда-то его там дергать. А вдруг он меня прикончит?!!
Выпалив все, что так долго ее мучило, Тамара валится на пол и начинает суетливо дергать руками и ногами, будто распластавшаяся на камнях морская звезда.
Киваю, придерживаясь делового настроя. Хотя желание похихикать толкается и рвется на первый план. Марта, наша экономка и мать Тамары, искренне воспринимает Виви как обычного подростка. И постоянно волнуется о его состоянии ‒ к слову, с тем же пылом, с каким заботится о здоровье дочери и моем тоже.
Лично мое мнение: напрасная трата времени. Гадкий мальчишка вряд ли в должной мере оценивает заботу. Возможно, ему вообще наплевать на всю круговерть вокруг своей величавой персоны.
‒ Серьезно? Боишься расправы? ‒ не лишаю себя удовольствия подколоть подругу. ‒ И помни, дитя, та дверь ‒ вход в Преисподнюю!