Тамара издает тихий взвизг и проделывает парочку панических перекатов по полу, в очередной раз пошатнув мольберт с моим вымученным нелегким трудом шедевром.
‒ Не хочу! Спасай, Лето! Пожить, пожить. Пожить дайте, молю!
Мне бы больше сострадательности, но ее, кажется, мне вообще не отсыпали. Поэтому я уже вовсю похрюкиваю от смеха.
‒ Прекрати ржать. У меня, между прочим, кризисная ситуация.
‒ Позвони в кризисный центр.
‒ Да ну тебя. Где твое доброе сердце?
‒ Я сожрала его, когда из Ада вылезала. ‒ Втыкаю согнутые пальцы в середину своей груди и издаю кряхтящие и хрипящие звуки, изображая, что тащу нечто из тела прямо наружу. ‒ Чавк-чавк.
Оценив кислый вид собеседницы, я приваливаюсь к ее боку, и мы вместе в полной тишине целую минуту просто пялимся в потолок.
‒ Честно говоря, я тоже не особо жажду нарваться на беседу с Виви. Стерплю три секунды, не больше. ‒ Толкаю ногой подставку, отодвигая накренившийся мольберт подальше от Тамары. Не хочу, чтобы конструкция случайно рухнула на нее и добавила бы страданий в ее сегодняшнюю копилку.
‒ Пожить… ‒ горестно стонет комочек мучений рядом со мной.
Поразмыслив, я демонстративно вздыхаю.
‒ Нужно просто выпихнуть страшилу из его комнаты? ‒ уточняю задачу.
‒ И транспортировать на свежий воздух. ‒ Ощутив сладкий аромат спасения, Тамара проворно садится и пилит горящим взглядом мое перекошенное лицо.
‒ Шутишь? То есть еще и следить надо, чтобы он преждевременно обратно в нору не удрал?
‒ Удрал? ‒ Тамара, вращая глазами, откашливается. ‒ Термин относится скорее к отступлению. Можешь представить, чтобы Вацлав отступал?
‒ Если только с целью налететь на кого-то спиной и раскатать жертву в лепешку. ‒ Оттолкнувшись от пола, в прыжке делаю подъем и полностью выпрямляюсь. ‒ Уговорила. Сделаю всю работу за тебя. Короче, наблюдай, а я иду выбивать дверь...
Визуал Лето (ᵔ◡ᵔ) Есть схожешь с мальчишками?)))
Глава 4. Часть 2
* * *
Несмотря на обещанную дерзость, дверь остается целехонькой. И вовсе не потому, что ее мне открыли по первому требованию. Я все же не из тех, кто ломает жилище, в котором счастливо обитает и сытно ест.
Настраиваясь на нужное настроение, гипнотизирую дверную створку. А фантазия угодливо рисует вместо нее кобру, угрожающе раскинувшую свой красивый капюшон.
Отлично, погнали.
Упершись ладонями в дверь, я замахиваюсь и с удовольствием ударяю створку у самого пола мыском кроссовка. За умышленное нанесение ущерба это считать не будем. Во Врата в Преисподнюю надо стучаться именно так.
Прислушиваюсь. Тишина.
Что ж, на легкость миссии я и не надеялась…
А следующая мысль в голове переходит в такой же мысленный вопль, потому что моя опора неожиданно решает активно подвигаться. Проваливаюсь вперед, вслед за дверной створкой, и, качнувшись на заплетающихся в полете ногах, мощно врезаюсь лицом во что-то светлое и твердое.
‒ Специально целилась?
Досадливо рыкнув, шлепаю ладонями по поверхности, на которую навалилась пару секунд назад, и, изобразив упор для отжиманий, жестко отталкиваюсь. От рывка налетаю правой ягодицей на косяк и, злобно ухмыльнувшись, откидываю на него голову и замираю в расслабленной позе, словно так и было задумано.
‒ Я бы тогда целилась в другое место. ‒ Бросаю взгляд на рельефный воротник белоснежной футболки Виви и, фыркаю, оценив появившиеся пятна краски на ткани. Мои искусные во вредительстве лохмы успели попачкать его идеальный видок. Не зря башкой поработала. ‒ А ты довольно быстро выполз из укрытия. Думала, придется выманивать на «кис-кис».
‒ Знал, что снаружи именно ты, Чахотка. Только у тебя этот стиль.
‒ Какой стиль?
‒ Пронзительный.
Надо же, снова фигню болтает. Неужели он имеет в виду, что соизволил открыть ворота своей крепости только по причине того, что к нему заявилась именно я? Для других бы эта чертова дверь по-прежнему оставалась запертой?
Прикусываю нижнюю губу и медленно поднимаю взгляд, чтобы впервые за сегодняшний день посмотреть в лицо Виви. Плохо. Лимит общения в три секунды давно исчерпан, и теперь его близость вновь начинает необъяснимо действовать на меня.