— Выход есть, — сказала я. — Для всех. Теперь мы можем уйти. В куполе есть отверстие.
Кузнец свёл вместе свои густые брови.
— Выход? Как ты можешь быть уверена в этом?
Я и не была. Всё, что у меня было — это слабая надежда в душе и свет вдалеке. Я указала на сияние, и он, прищурившись, посмотрел в ту сторону.
— Потому что мы разрушили портал и убили Королеву, и потому что Судья держит свои обещания.
— Да. Судья так доброжелательна, — он рассмеялся горьким, ужасным смехом. — Никто не знает, что нас ждёт, если мы попытаемся покинуть город.
— Ты прав, — сказала я. — Но какое у тебя здесь будущее?
Он снова посмотрел на людей, собравшихся вокруг него, на эти покрытые шрамами лица и изломанные тела. В каждом из них жила душа, которую он считал достойной спасения.
— Я не знаю, как защитить их, если мы покинем лагерь.
— У тебя есть колёса и оружие. Мы можем атаковать с юга, — сказала Анна.
Он скрестил руки на своей широкой груди.
— Мазикины попытаются остановить нас. Они уже там собираются. Я получил информацию, что Ибрам и его отряд стражей у врат. Вы говорите, что есть выход, но, очевидно, какая-то сила мешает им уйти, поэтому, похоже, Мазикины направили свои усилия на то, чтобы удержать людей в плену вместе с ними и наказывать любого, кто попытается сбежать.
— Может быть, проход в куполе предназначен только для людей, — предположила я. — Тогда это очень хорошо.
Анна кивнула.
— Пустошь не нуждается в увеличении хищников.
— Все хищники в городе вместе с нами! — сдавленно крикнул Кузнец. — И они знают, что у нас есть средства добраться до врат. Единственная причина, по которой они ещё не на металлоконструкциях, заключается в том, что мы соорудили баррикады и ловушки, и они знают, что мы готовы к ним. Но если мы уйдём… — он провёл рукой по макушке и указал на своих людей. — Их разорвут на части. Посмотрите на них. Они не воины. Они не сильны.
Такеши наклонился к нему.
— Мы можем разбросать Мазикинов, — сказал он. — Ты видел, как я это делаю, — он взглядом встретился с Анной, и он коснулся своей туники, под которой висели гранаты. — Мы можем расчистить путь. Мы поможем всем выбраться.
— Они могут сделать это, хозяин, — сказала Треса, подходя ближе и хватая его за рукав. — Мы можем выбраться отсюда. Ты можешь выбраться отсюда.
— Мне плевать на себя, — сказал Кузнец, и я поняла, что он говорит правду.
Кожевник был сам по себе, но Кузнец хотел только защитить свою импровизированную семью. Он потёр подбородок и посмотрел на Тресу с проблеском надежды в глазах, который вспыхнул, когда земля под нами снова затряслась, достаточно сильно, чтобы фасад здания через улицу треснул. Тяжёлые куски цемента посыпались на мостовую.
— Хорошо. Мы попытаемся, — наконец сказал он, кивнув своим стражам. — Назир! Отведи группу к гаражам и заправь телеги топливом. Холлоран! Собери всех во дворе.
Он повернулся к нам.
— Вы можете взять на себя ведущую машину. Мы должны выехать на рассвете, задолго до «Огненного часа!». У нас не так много времени, — он посмотрел на восток, где должно было взойти жестокое солнце, потом снова перевел взгляд на нас. — Я доверяю вам души этих людей.
— Тогда нам нужно одолжить машину и сначала заехать в другое место, — сказала я, глядя на Анну.
Кузнец нахмурился.
— С какой целью?
— Нам нужно попасть на площадь, — я переплела свои пальцы с пальцами Малачи и сжала их, в моей голове сформировался план. — Все в этом городе должны услышать хорошие новости.
* * *
Я уставилась на громадного зверя, плотнее натягивая плащ.
— Самая крупная машина, на которой я когда-либо ездила, это «Королла».
Машина, которую предоставил Кузнец, была размером и формой с фронтальный погрузчик или, возможно, снегоочиститель промышленного класса. У него был массивный совок спереди и грубо сделанные резиновые шины, которые были высотой с мой рост. Эта машина была самой большой и мощной в автопарке Кузнеца, и она нам понадобится, потому что мы должны были прорваться через баррикады и, возможно, сотни Мазикинов, чтобы добраться до главной площади.
— Хорошо, что за рулём сидит Треса, — крикнула Анна, направляясь к нам со стороны армии Кузнеца и теребя новые клинки на бёдрах.
С ней была и Треса, она перелезла через борт машины и уселась на водительское сиденье за рулём такого же размера, как и она сама.
Я вытянула шею.
— Твои ноги вообще касаются педалей? — спросила я, взбираясь по лестнице сбоку от этой штуки.