— И как ты предлагаешь нам перебраться через разлом, Вет? — Эмек потер густую белую бороду. — Полетим ли мы или спустимся в бездну и пересечем огненные реки, или подождем, пока кто-нибудь построит проклятый мост?
В чем-то Эмек прав. Отсюда невозможно попасть в Норхадию. Возможно, в далеком прошлом мы делили территорию с норхадианцами, но теперь Великий Разлом отделяет наши земли от их. Никто не приближается к Разлому. Он непроходим и проклят темной магией.
Некоторые говорят, что это портал в подземный мир.
— Эмек прав, — спокойно говорит Аная. — Мы не можем попасть в Норхадию, не пересекая Мидрию, и все мы знаем, что это невозможно. Мидрийцы убьют нас на месте. Это наша земля, Велтея. Мы даже не думали об отъезде, если у нас нет другого выбора, но кажется, что время наконец пришло.
— Но ты не можешь слушать этого незнакомца, этого грязного убийцу, — выплевывает Велтея. — Мы должны, по крайней мере, провести совет и…
Стук! Аная с силой ударяет посохом по земле, заставляя всех вздрогнуть.
— Мы идем в Калабар. Это мое окончательное решение, Велтея. Любой, кто не согласен, может остаться здесь и встретиться с мидрийцами, потому что они придут. — Она поворачивается к охотникам. — Соберите оставшихся лошадей и заберите все оружие, которое мы сможем унести. Возьмите все монеты, какие найдете. Начинайте собирать пайки и теплую одежду. Мы уезжаем как можно скорее. — Аная поворачивается ко мне. На мгновение ее лицо смягчается, и я вижу проблеск женщины, которая сделала то, что должна, чтобы поднять меня вместе со многими другими. Мое сердце сжимается, когда вспоминаю, как она учила меня добывать пищу, охотиться и искать редкие лекарственные травы в лесу. Когда-то мы были так близки, но теперь я чувствую себя такой далекой.
— С возвращением, Амали. Ты — дочь тигов. Это ничего не меняет. — Широко раскрыв руки, Аная подходит и заключает меня в крепкие объятия. — Что сделано, то сделано. Ты пойдешь с нами. Мы найдем способ пережить это, как делали всегда. — Я вдыхаю ее знакомый аромат холодных цветов и розмарина. Это напоминает мне детство, долгие летние дни, проведенные в тени деревьев.
Бывали и хорошие времена, даже под сенью мидрийской оккупации.
Громкое рыдание грозит вырваться из моей груди, но я сдерживаю его, делая глубокий, дрожащий вдох, когда возвращаю ей объятия. Почему-то это больше похоже на прощание, чем на приветствие.
Когда отпускаю ее, странное чувство ползет вниз по моей шее. Это Кайм, наблюдающий за мной темным, пугающим взглядом.
Холод и желание захлестывают меня одновременно.
Он делает шаг вперед, молча, угрожающе, напоминая мне лису среди кроликов.
— Она идет со мной, — хотя он говорит тихо, слова звучат с такой решительностью, что, боюсь, даже сам повелитель Преисподней не сможет оттащить меня от него.
Теперь страх Анайи тает, и она смотрит на Кайма, показывая нам взгляд старой охотницы, которая когда-то пристально глядела на мидрианского военачальника и убедила его не брать наших женщин в качестве лагерных рабынь. — Она тиг. Ее место здесь, с нами. Вы не можете…
— Она моя. — Его голос совершенно ровный, и все же в том, как он это говорит, есть что-то дикое.
К моему удивлению, Кайм говорит на тиге. Слова у него грубые, с сильным акцентом, но он все равно говорит на тиге.
Среди чужаков это большая редкость.
Никто никогда не утруждает себя изучением нашего языка. Мидрийцы считают его варварским языком.
Мое сердце сжимается в груди. Покалывание усиливается, вызывая мурашки на руках и затылке. Под толстым платьем мои ноги превращаются в желе, и щупальце желания пробирается в мою сердцевину.
Я смотрю на свой народ, во мне бурлят смешанные чувства. Я чувствую горе, радость, облегчение и ужасную тоску. Жажду… чего-то, не знаю чего. Я боюсь за них. Мне жаль их, даже горькую, сварливую старую Велтею.
— Кайм… — Неуверенность заставляет мой голос дрожать, когда поворачиваюсь к нему. — Разве мы не пойдем с ними?
Внезапно его лицо становится холодным и непроницаемым.
— Нет, Амали. — Он переходит на мидрианский язык, на котором ему гораздо удобнее говорить. — Ты пойдешь со мной. Я сделал то, что ты просила. Теперь ты должна выполнить свою часть сделки.
Мое желание исчезает, когда понимаю, что на самом деле ничего не изменилось.
Я все еще его пленница.
Аная подзывает охотников, и трое из них встают позади нее, размахивая копьями. Это молодые, крепкие парни — возможно, немного худощавые, но подтянутые и жилистые. Я не сомневаюсь, что они могут нанести некоторые повреждения обычному солдату, даже не имея клинков из мидрианской стали, но против Кайма у них нет ни единого шанса.