— Эта одна из новых, — говорит Адам в микрофон на девятый день нашего турне.
Это наше шестое выступление, и в шестой раз он произносит именно эти слова. Большинство шоу начинается одинаково — с того, что он флиртует с первым рядом, прежде чем обозначить мою сексуальную привлекательность для парней в толпе. Затем он вкладывает слова песен в микрофон, а Шон поет над ним, под ним, после него и перед ним. Джоэль раскачивает бас, Майк колотит по барабанам, и я теряюсь где-то между прожекторами, подвешенными к балкам, и струнами моей гитары.
Но эта ночь немного другая, с блондинкой двадцати с чем-то лет, стоящей прямо за сценой, наблюдающей за нами со сложенными руками и уверенной улыбкой на лице. Она появилась где-то около третьей песни, на стороне Шона, и когда мы сделали перерыв перед выходом на бис, она обняла парней, как будто они были старыми друзьями, и снисходительно хихикнула, когда я спросила ее имя.
Виктория Хесс.
Очевидно, она дочь какого-то крутого звукорежиссера. И она думает, что все должны это знать.
Мой медиатор бренчит последнюю песню до самого конца, и среди громовых аплодисментов мои гудящие ноги несут меня обратно к ее раздражающей улыбке. Я занята тем, что выпиваю содержимое бутылки с водой рядом с Майком, а Адам игнорирует Викторию, хлопая всех по спине и поздравляя с очередным успешным шоу.
Моя голова повернута к Адаму, но глаза сосредоточены на Виктории, когда она бочком встает рядом с Шоном. Она одета в сочетающиеся белые юбку и топ, которые могли бы выглядеть по-деловому, если бы не кожа, которую она показывает. Топ слишком тесный, с глубоким вырезом, который примерно на четыре пуговицы ниже уровня «слишком», и мини-юбка с высокой талией, выставляющая напоказ задницу, которая едва ли вообще имеет место быть. Наряд дополнен супертонким поясом из искусственной кожи, что вряд ли необходимо, учитывая, что одежда практически нарисована на ее подростковых изгибах. Она как раз из тех чересчур худых, из-за которых у старшеклассниц развиваются комплексы.
— Итак, — говорит она, откидывая с лица прядь светлых волос и беря Шона под руку, — кто хочет налить мне выпить?
Я впиваюсь взглядом в ее шелковистую белокурую голову всю дорогу по коридору за кулисами до гримерной. Виктория впереди и в центре, зажатая между Шоном и Адамом, а я сзади между Джоэлем и Майком, стараюсь не получить пощечину каждый раз, когда она перебрасывает свои дурацкие волосы через дурацкое плечо.
— Думаю, ты знаешь, почему я здесь, — говорит она, ее белые каблуки громко стучат по ламинированному полу. — Джонатан все еще очень, очень хочет, чтобы ты подписал с ним контракт.
Она бросает надменно вздернутый нос через плечо, когда я прерываю с «Кто такой Джонатан»?
— Джонатан, — повторяет она, как будто я идиотка, что спрашиваю, — президент Mosh Records.
— Ты имеешь в виду своего отца?
Майк хихикает, когда она отворачивается, не отвечая мне.
— Так или иначе, — продолжает она, как будто я вообще ничего не сказала, возвращая свое внимание к Шону и пропуская взгляд, которым я делюсь с Майком и Джоэлем.
Они оба притормаживают с веселыми выражениями на лицах, держась позади, пока Виктория тащит Шона и Адама в гримерку. Она все твердит и твердит о том, что контракт мог бы сотворить чудеса для нашей группы, и мы втроем ждем, пока она уйдет вперед.
— Она ненавидит, когда ей напоминают, что единственная причина, по которой она работает на компанию, это должность ее отца, — объясняет Майк, и Джоэль кивает в знак согласия.
Я помню, как Шон упоминал Mosh Records, что-то о том, что они каннибалы…
Не сомневаюсь, что Виктории понравится его вкус.
— Она влюблена в Шона или что-то в этом роде? — спрашиваю я, и Джоэль продолжает энергично кивать.
— Виктория приспособленка, — рассуждает Майк. — Так что да, прямо сейчас она влюблена в Шона.