Уверенно надев очки для скорочтения, Леви распахнула книгу и принялась её изучать. В ней не нашлось ничего интересного, и она переключилась на другую. Страх постепенно отступил, уступив место любопытству и жажде знаний. Что-то было давно знакомым, что-то бесполезным, но ничего из того, что обещал справочник, приведший её сюда, пока не попалось ни на одной странице.
– Я нашла! – вдруг воскликнула Люси и подскочила на ноги, едва не опрокинув стул. – Я нашла, Леви! Нашла!
Леви от неожиданности вздрогнула и схватилась за сердце.
– Что ты нашла? – охрипшим голосом решила уточнить она.
Люси подхватила со стола книгу и ткнула пальцем в обложку, на которой золотым тиснением была изображена карта звёздного неба.
– Это она! Это «Книга знаний»! Южный крест был прав! Она мне помогла. Я найду ключ Водолея!
Голос подруги дрожал, а в глазах стояли слёзы. Она едва не светилась от счастья, переполнившего её до краёв. На мгновение сердце Леви невольно сжалось от грусти – сама-то она пока ничего не нашла, – а следом пришло осознание. Люси наконец-то вернёт себе Водолея.
Леви встала и обняла подругу.
– Я так рада за тебя, – сказала она, чувствуя, что сама готова вот-вот расплакаться от счастья. – Что там написано? Где ключ?
– Ключ поможет найти артефакт, который я видела почти в каждой лавке для заклинателей. Представляешь? Главное правильно им воспользоваться, и тогда он приведёт меня к ней!
– Так чего же ты ждёшь? – отстранившись, спросила Леви. – Я и без тебя здесь справлюсь. Беги скорее в лавку.
Люси счастливо закивала, положила книгу обратно на стол, взяв вместо неё свою сумочку, и сказала:
– Встретимся дома! Надеюсь, твои поиски тоже закончатся успехом.
Махнув на прощание рукой, она побежала на выход, оставив Леви одну за столом, заполненным книгами и надеждой.
***
Джерар не хотел будить Эрзу. Её расслабленное, безмятежное лицо впервые за эти дни не было бледнее простыней, а кожу лба не прорезали глубокие морщины. Она мерно дышала, и её грудь спокойно поднималась и опускалась под тонким одеялом.
Нежность захлестнула Джерара с такой силой, что на секунду он даже опешил. Неужели после стольких лет и событий он до сих пор был способен чувствовать что-то настолько всепоглощающее и чистое? Неужели он наконец-то освободил своё сердце от оков грехов и теперь мог жить по-настоящему?
Только вот как это – «по-настоящему»?
Ни в его, ни в жизни Эрзы не было счастливых примеров родителей или дедушек и бабушек, встретивших старость вместе. В их жизнях с самого детства были лишь боль, разочарование и бесчисленное количество смертей. И что в таком мире считается нормой?
В чувствах-то они друг другу признались, а дальше что? Сколько должно пройти времени, прежде чем он мог бы предложить ей жить вместе или выйти за него замуж? А захочет ли она вообще всего этого в принципе? Может ли он мечтать о детях с ней или её болезнь нанесла непоправимый вред и теперь это запретная тема? Как спросить её обо всём этом, не вызвав волну негодования или очередную потерю сознания? В праве ли он вторгаться на её и без того хрупкую территорию выздоровления со своим душевным хаосом?
Эрза поморщилась во сне и перевернулась на другой бок, оказавшись теперь спиной к Джерару. Наблюдать её затылок ему тоже нравилось, но, пожалуй, это можно было уже расценивать как знак – пора было вставать и начинать подготовку к очередному насыщенному оздоровительными процедурами дню.
Он осторожно откинул тонкое одеяло и, стараясь издавать как можно меньше звуков, встал с кровати. Эрза всё-таки заставила его спать рядом с ней, даже не понимая, каких титанических моральных усилий ему это стоило. Неужели она совсем не чувствовала исходившего от него напряжения, когда находилась так близко к нему?