— Мы можем привлечь ещё кого-нибудь, — говорит Тайлер с места с законченной секцией, где она подкрашивает чёрной краской цементный пол.
— «Кто-нибудь» не подходит, — говорю я. — Можно привести, скажем, Линдси из-за стойки регистрации, и уйдёт больше времени на объяснение ей того, что нужно делать, чем мне делать это самой.
— Мы можем привлечь ещё кого-нибудь квалифицированного, — поправляется Тайлер.
Мишель закусывает губу.
— Из-за стоимости хранения и дополнительной охраны, у нас не остаётся средств на…
— Я могу сделать это. Хватит и Тайлер.
— Во сколько ты пришла сюда сегодня? — Спрашивает Мишель.
— В пять, — отвечаю я. Вру, я была здесь с 3:30 ч. После попытки ограбления, охрана отобрала у всех ключи, кроме Мишель, но она отдала мне единственную копию ключей, чтобы я могла завозить материалы и работать в любое время.
— Сейчас четыре тридцать. Ты делала перерыв?
— Не могу. — Я поворачиваюсь к стене и направляю гвоздострел на новую доску. Но когда я нажимаю на курок, ничего не происходит. Я нажимаю на него ещё раз, и ещё раз.
— Грёбаный потоп, что за…
Мишель стоит возле меня, тряся вынутым из розетки шнуром.
— Обед. Сейчас же. Если возвращаешься раньше шести тридцати вечера, то мне придётся предупредить охрану, чтобы они не впускали тебя.
Мой рот раскрывается и становится шире, чем у бегемота, но каждая линия маленькой фигуры Мишель жёсткая и неуступчивая. Я могу поднять её и вынести из зала, затем запереть дверь… но, я не могу быть уверенной, что после этого она не вызовет охрану.
— Отлично, — отрезаю я. — Мне всё равно нужно отвезти образцы краски тем ребятам, которые делают выставочные витрины.
— Я проверю твоё дыхание, когда вернёшься, и пусть лучше это будет запах еды.
— Это отвратительно!
— А мне всё равно!
Тайлер выпрямляется и роняет свой валик.
— Ты, — я тыкаю длинным пальцем с потрескавшимся чёрным лаком в её сторону, — уже обедала. Остаёшься работать.
При каждом шаге, пока я спускаюсь по лестнице и иду по полупустому музею, мои ботинки издают звук, подобный выстрелу. В самом низу я чувствую, как кто-то смотрит на меня, и я резко оборачиваюсь, чтобы успеть уличить Тайлер в попытке побега. Но я не вижу её угловатой фигуры среди кучки людей, несущихся вверх по лестнице.
От странного запаха у меня пересыхает и покалывает во рту; я не могу понять, откуда он исходит, но его точно не должно здесь быть. Он напоминает мне о взломе в доме Сириуса, но это никак не может с ним связываться, потому что в музее нет морской соли для ванны.
Борясь с желанием содрогнуться, я шествую прочь из музея. Я успевю пробежать по трём местам за два часа, если и в самом деле побегу.
Гружёная сумками, я осушаю банку с Колой. Вместо того чтобы есть, я выпиваю три такие банки. Так быстрее, к тому же я никак не могу избавиться от этой сухости во рту. Да, ещё Мишель будет стоять на стремянке, чтобы обнюхивать меня, так что думаю, что пройду тест. Правда, уже
6:24 ч., и я аккуратно обхожу протянутые ленты с надписями «вход запрещён», перегораживающими крыло, готовящееся к выставке. Она же не станет ругаться, если я приду на шесть минут раньше.
Пластиковые ручки сумок угрожают порваться и жгут в местах, где они врезаются в мои голые предплечья.
Я ныряю под верёвку и слышу эхо смеха за закрытыми двойными дверями, отчего на душе инстинктивно становится тепло.
Потом я понимаю, кому принадлежит смех.
— Амон-Ра, я убью его, — рычу я, пиная ногой дверь. Тайлер, даже не соизволила выглядеть так, будто ей стыдно за себя, она сидит на полу в углу, что-то громко зачитывая со своего телефона. Рио снова смеётся, даже не поднимая глаз с того места, где он пролистывает планы. Мои планы. Для моего зала.
Я отпускаю поток самых гнусных проклятий, которые только приходят мне в голову, с языка срываются хорватские выражения, что обычно случается в такие моменты.
— Руки прочь от моих бумаг! — Срываюсь я, когда, наконец, у меня заканчиваются обзывательства для него. С его губ сходит улыбка, а под оливковым загаром его лицо совершенно теряет цвет.
Глаза Тайлер округляются, но она всё равно выглядит так, словно её веселит происходящее.
— Это арабский?
— Нет, это волшебный язык. Что он здесь делает?
Рио качает головой, словно выходит из тумана.
— Я помогаю.
— Ты не… — мой рот замирает, как только я оглядываю стены зала. Установлены три четверти всех креплений, всё выполнено идеально, аккуратная, качественная работа. Когда я выходила два часа назад, то сделала только третью часть, а я работала с 3:30 ч утра.