Шаги гулко грохотали по лестнице. Ньют уже сидел за столом и попивал кофе, закусывая своим любимым заварным пирожным с вареной сгущенкой внутри. В ванной лилась вода. Значит, Катрин тоже дома. Отлично. Убьем двух зайцев одних ударом.
- Ты чего шумишь с утра пораньше? – деловито поинтересовался Ньют, не отрывая взгляд от чашки. Затем до него дошло, и он с нескрываемым удивлением воззрился на меня. – Как ты умудрился встать так рано?! Тебя же раньше восьми – девяти не добудишься.
- Так получилось, - развел я руками. – Поговорить с вами хотел. Вот и решил встать пораньше.
- А до вечера разговор подождать не мог? – интонация легко и почти незаметно изменилась на слегка недовольную, но я проигнорировал это и отрицательно покачал головой.
- До вечера может случиться все, что угодно. А я не хочу терять драгоценные мгновения. Мы и так потеряли их слишком много.
Даже если Ньют и удивился моим словам, то виду не подал. Лишь нарочито расслабленно откинулся на стуле, готовый внимательно выслушивать ту пургу, что я приготовился нести в этот раз.
- Думаю, стоит подождать Катрин, - добавил я. Отец удивленно поднял бровь, но промолчал. Для того, чтобы перевести тему в другое, не очень приятное для меня русло.
- До меня дошли некоторые слухи, - начал он, - что ты был замечен в компашке с какой-то миловидной и очень красивой девушкой. Рад, что ты начал возвращаться к житухе и даже нашел себе подругу. Наша жизнь действительно скоротечна, и никто не знает, когда она закончится. Так зачем носить вечный траур по человеку, который уже умер, и вернуть попросту ничего невозможно, даже если очень сильно захотеть? Достаточно почитания памяти, свечей в церкви и молитв за упокой перед сном. Алеста бы точно не хотела, чтобы ты до конца дней убивался о ее кончине.
Я ошарашенно стоял перед отцом, забыв закрыть рот, забыв, для чего вообще спустился в такую рань.
- Что ты так на меня смотришь, Люц? Думал, я буду ругать за общение с противоположным полом? Ладно тебе, я, может, и конченный, но не настолько, чтобы все в этой жизни запрещать. Общаешься с ней, пожалуйста, общайся.
Тут из ванной показалась Катрин, с накинутым на плечи банным халатом, некогда горячо любимым мамой, и полотенцем на голове. Увиденное отозвалось неприятной иголочкой в районе сердца, не более. Саднить уже перестало. Отец прав: я отходил свой траур по матери.
Увидев меня, женщина вскрикнула от неожиданности. Затем ее лицо смягчилось, и она поздоровалась.
- Доброе утро, Люц. Не ожидала, что ты встанешь так рано, - улыбнулась она, поплотнее запахивая халат. Но даже если бы Катрин вышла голой, вряд ли бы я обратил на это внимание. Слишком сильно мои мысли занимал увиденный сон, который таковым вовсе не казался, а был, скорее, предзнаменованием. И мне кажется, я даже знал, чего. Тело предчувствовало неизбежное.
- Извини, Катрин, что напугал тебя, - выдавил я из себя лучшую улыбку. – Честно, я не хотел. Просто рано проснулся и решил с вами поговорить прежде, чем вы уйдете на работу…
- Люц, мы сегодня не на работу, - тепло улыбнулась женщина. – Мы взяли отгул, чтобы сходить на первое наше плановое УЗИ и узнать, все ли хорошо с ребеночком.
Сердце предательски пропустило удар. Нутро затопила волна яростной ревности, но я героически сдержался и вновь выдавил страдальческую улыбку.
- Круто, поздравляю вас, - но даже я сам слышал, насколько вымученно и неестественно это прозвучало.
- Спасибо, Люц. Приедем из больницы и поделимся с тобой новостями, если ты, конечно, этого захочешь.
- Хватит трепаться попусту, - прервал нас Ньют, вставая из-за стола. – Ты хотел о чем-то поговорить?
- Да, ты прав. Я хотел попросить у вас прощения. У тебя, Катрин, в первую очередь. Прости, что плохо поначалу к тебе отнесся. Ты совершенно не заслуживала такого отношения, ведь даже после всего того, что я на тебя вывалил, пыталась наладить наше взаимодействие. Спасибо, что оказалась выше обид и поддержала меня в трудную минуту.
- Люц, как минимум, это моя работа - поддерживать людей, - улыбнулась Катрин. - А как максимум, я тоже человек, и все прекрасно понимаю. И могу догадываться, что ты тогда, да и сейчас, испытывал и продолжаешь испытывать. Почему я должна злиться?
Я не сдержался и сжал женщину в объятиях. Ровно настолько, чтобы показать признательность, но при этом не навредить своему потенциальному родственнику.
- А раньше ты не хотел обниматься, – послышался голос, наполненный улыбкой.
- Ладно, что ты тут сопли развел? - скривился Ньют, успев за время наших "нежностей" сполоснуть после себя чашку. Я повернулся к нему, превозмогая нежелание произносить эти слова, и выдавил из себя: