Я с легкостью подхватил невесомое тело и подался наверх, в свою комнату. И все это время не прекращал покрывать ее поцелуями.
Но нашим планам не суждено было сбыться. Едва я водрузил девушку на кровать, аккуратно, словно хрустальную чашу, в замочной скважине двери послышалась какая-то возня. Я раздраженно выдохнул, а Дабрия звонко засмеялась.
- Сама судьба этому противится. Значит, пока не бывать.
Я метнулся к ней, сжимая лицо в ладонях.
- Но почему? – исступленно прошептал я. – Они же обещали вернуться не раньше вечера! Почему так рано?! Они же только уехали!
- Люц, - отрезвляюще воззвала она, проводя кончиками пальцев по щеке. – Я не пророк. Мне не открываются дорожки жизни, и я не умею предсказывать. Все, что было произнесено сразу после пробуждения, услышала от них же, а затем ровно то же самое ты прочитал в записке. Я не врала тебе. И я понятия не имею, почему они вернулись столь рано.
Она прислонилась лбом к моему и прочертила невесомыми прикосновениями дорожку от уха до ключицы, вызывая волны мурашек по всему телу.
- Будет еще возможность. Не кипятись.
Тем временем входная дверь открылась, и в прихожей послышались голоса. Я стиснул зубы, сдерживая порыв спуститься и разораться на них за столь неподходящее возвращение. Но конфликтовать уже не осталось сил. Да и что бы я ему сказал? «Ты не дал мне нормально провести время с демоницей!»? Он же сразу упечет меня в психушку. И так недолго осталось до этого решения.
- Люциус! – как гром среди ясного неба, в очередной раз раздался громкий оклик Ньюта. Я сдавленно зашипел и крикнул в ответ, поворачиваясь к полуприкрытой двери.
- Что надо?
Сил на вежливость в разговоре с собственным отцом уже не осталось. Иссякли. Хотелось лишь огрызаться. А лучше, вообще с ним не контактировать.
- Спускайся, разговор есть. И хватит уже препираться! Надоел своими выдолбонами!
Я страдальчески закатил глаза и встал на ноги. Сделал глубокий вдох, стараясь успокоить предательски громко стучащее сердце, и повернулся к Дабрии.
- Пойдешь со мной?
Девушка лишь развела руками.
- Как скажешь. Мне одинаково хорошо сидится и там, и тут.
Снизу послышался еще более раздраженный окрик.
- Ты человек или черепаха? Чего так долго?! Или мне подняться за тобой и стащить тебя за волосы?!
- Да иду я! – закричал я, вылетая из комнаты и гневно хлопая дверью. Пока что Дабрия решила не спускаться. Что ж, ее право. Захочет, придет.
Стоило мне показаться на последней ступени лестницы, отец разъяренно бросился на меня. Но замер на полпути, наконец вспомнив, что я вырос и в состоянии дать сдачи, если потребуется. Я поднял бровь и с интересом осмотрел открывшуюся мне картину. Женщина отца кое-как пыталась своими силами снять ботинки, но никак не могла это сделать из-за негнущихся коленей. При этом ее куртка валялась на полу, не подобранная заботливой рукой отца и не повешенная на крючок.
Вешалка специально была поставлена подальше от входа и обувного коврика, чтобы ненароком чья-то чересчур длинная верхняя одежда не собирала брызги грязи на полы. Поэтому сначала нужно было разуться, а потом уже снимать одежду и вешать ее на крючок. Но Ньют опять бился в каком-то приступе гнева и совершенно не собирался помогать.
- Здравствуй, Катрин, - поздоровался я, по дуге огибая взбешенного отца и помогая ей расправиться с обувными застежками. Затем подхватил ее куртку и непринужденно повесил на свободный крючок. Та благодарно улыбнулась и кивнула в ответ.
- Привет, Люц, - улыбнулась она еще шире и полезла обниматься. Я в сердцах отшатнулся и попытался оправдать неподобающее поведение.
- Пожалуйста, не надо. Я не настолько тактильный человек, чтобы любить обниматься, - неловко всплеснул я руками, на что Катрин понимающе закивала головой.
- Да, конечно. Прости. Я так успела за это время привязаться, что порой забываю, что ты не мой родной сын.
Эти слова поразили меня, словно молния в дерево в открытом поле. То есть эта женщина, совершенно прямо и открыто только что сказала, что относится ко мне практически, как к родному сыну? Несмотря на все те оскорбления, которыми я до сих пор продолжал порой ее поносить, когда не успевал удержать язык за зубами? Против воли я перевел взгляд на отца, что все еще стоял около лестницы и дышал, словно загнанный в ловушку зверь.