- Люц, - тихо позвала Дабрия со своего места. Но разогнавшийся поезд со сломанными тормозами уже было не остановить.
- Давай, продолжай, - подначивал Ньюта я, несмотря на твердо поселившееся гнетущее чувство в районе сердца, мешавшее дышать полной грудью. – Ты ведь явно еще не все высказал.
- Еще раз хочешь услышать? С первого раза не понял? – огрызнулся он. Я усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Вот тут ошибаешься. О своей ненависти только сейчас ты уже сказал раза два, - оборвал я, возвращаясь на свое место. – Так что же произошло, ответьте мне хоть кто-нибудь! Почему вы вернулись так рано, да еще и в таком скверном расположении духа?
- Ты приносишь в мой дом только несчастье! – закричал Ньют, в исступлении деря свою короткую шевелюру. Я нахмурился и повернулся к Катрин, по-прежнему не обращая внимания на Дабрию. Не стоило отцу в таком состоянии давать повод усомниться в моей адекватности.
- Может, хотя бы вы нормально поясните, что случилось? – обратился я к ней, чуть ли не складывая руки в молящем жесте. Я устал от этой неизвестности.
- Пожалуйста, Люц, обращайся ко мне на «ты». Все-таки не совсем уж чужие люди. А произошло… Да я сама не знаю, чего он опять так взбесился.
- Привыкай, если будешь жить с ним, - усмехнулся я, следуя ее просьбе. – вполне вероятно, это станет постоянным явлением…
- Да если ты уберешься из моего дома, я успокоюсь! - взревел отец, вновь поворачиваясь ко мне. Я на мгновение удивленно вскинул брови.
- Ах, вон оно как… - задумчиво произнес я, потирая подбородок. – Ну, не переживай, Ньют. Осталось совсем недолго, и я уберусь из этого дома навсегда. Оставлю тебя и твою новую семью в покое. Жену тебе уже практически заменила Катрин, а меня заменит новый ребенок. Ты же для этого его и зачал, наверное. Чтобы от меня избавиться и прикрыть возникшую брешь любимым младенчиком. Надеюсь, хотя бы его ты будешь искренне любить, Ньют.
- Не говори так, Люц, - попыталась «образумить» Катрин, но я лишь горько хмыкнул. Ах, если бы только она знала, что я продал душу дьяволу… Наверное, со мной так бы не разговаривали.
- Да? – безумно рассмеялся отец. – И куда же ты собрался, позволь узнать?
- Не твое дело, - отрезал я, вновь ощущая привкус пепла на языке. Так не должно быть… Все могло быть иначе…
А могло ли?
Из дурных мыслей меня вывело прикосновение, легкое, словно перышко. Демоница положила руку поверх моей и едва ощутимо ее сжала. Я улыбнулся краешком губ, давая понять, что ее забота мне приятна. Тут Катрин продолжила прерванный разговор уже срывающимся от плохо скрываемых переживаний голосом.
- Мы приехали к моим родителям на знакомство. Но я сама не поняла, что произошло, если честно. Они сказали, что не пустят Ньюта в дом. Ни при каких обстоятельствах.
- А все потому, что ты, щенок, распускаешь грязные слухи про меня! – проревел он, хватая меня за грудки и поднимая со стула. Я ошарашенно смотрел на него, тупо моргая и не отводя от того взгляд.
- У тебя совсем мозги в член перетекли? – бессильно прошептал я, уже не в силах даже выдавить улыбку, не то, что засмеяться на прозвучавший абсурд. – Совершенно перестал соображать? Я никогда, ни при каких обстоятельствах не опустился бы до подобного. Не так меня воспитывали мама и ты до тех пор, пока не решил абстрагироваться от родной семьи в поисках новой дырки. И вообще, как я, по-твоему, должен был это делать? Чтобы распускать слухи, нужно выходить на улицу, контактировать с другими людьми. А я за последние полгода из дома выходил от силы пару-тройку раз. Может, хватит винить во всех промахах по жизни других? Может, стоит вести себя подобающе, тогда и люди будут нормально относиться?
Я извернулся и оттолкнул мужчину. Затем продолжил:
- Люди ведь не слепые котята, Ньют, они все понимают. И все видят. И как Алеста избитая постоянно ходила, пока окончательно не слегла. И как ты по ночам из дома убегал. И как с похорон ее свалил, поджав хвост. И как две недели после смерти жены пройти не успело, а ты уже новую притащил в дом. Всё люди видят, ничего от них не скроешь. А ты пересудов боишься, и оттого на меня клевещешь. Во мне источник проблем ищешь. Правильно говорят, плохому танцору даже ноги мешают. Может, ты просто будешь вести себя достойно? И тогда люди грязные слухи пускать не будут.
Ответом мне стала гробовая тишина. И пара одиноких хлопков, вышедших из-под руки Дабрии.
- Браво, Люц, - произнесла она, поднимаясь со стула. – Проникновенная речь вышла. Жаль только, этим его не проймешь.