– Здравствуйте, Руслан, – вежливо поздоровалась Дина. – Извините за вторжение, мы просто пришли выполнить заданную нам практическую работу.
– Здравствуй...те, Дина – в полном замешательстве пробормотал в ответ, потому как совершенно не ожидал, что она помнит моё имя.
– Так почему ты дома? – продолжал напирать Эмин. – Рус, я думал, что ты на смене.
– Это так важно? – я иронично приподнял бровь и насмешливо посмотрел на брата.
Кому-кому, а уж мне ли не знать, что Эмин сейчас очень зол: младший братец не любит, когда его планы внезапно срывались. Впрочем, у меня не было совершенно никакого желания рассказывать сопляку, что заведующий поменял график моих дежурств. В этот момент я едва сдерживался: хотелось, чтобы Эмин наконец оставил в покое девушку, но не мог. Я просто не мог себе позволить вмешиваться в дела своего брата. Тем более что Дина добровольно пришла с ним, и она сама же и защитила себя. Поразительно –эта девушка отнюдь не беззащитна, и именно это качество нравилось мне в женщинах больше всех остальных, ведь я прекрасно понимал, что представительницы слабого пола, исповедующие нашу веру, должны быть более пассивными и покорными, нежели другие. Желание родителей или мужа – закон. Но строптивость Дины вышибала мозги, напрочь закрывая доступ к разумному.
«Не такая, как все, – неустанно вертелось в моей голове. – Не такая, как все».
– Конечно, – Дина с издёвкой посмотрела на разъярённого Эмина. – Вы же спугнули его. Он набросился на меня, как стервятник!
– Как это? – взвился Эмин.
Теперь его задел не только провал, но и то, что Дина спокойно насмехается над ним. Какой кошмар!
Девушка посмеивалась над реакцией моего братца, хотя сама продолжала пристально рассматривать мой пресс, словно смаковала каждый сантиметр нагого тела. По её голодному, заинтересованному взгляду можно было бы подумать, будто ещё ни один мужчина не был так близко в поле её личного пространства, ни одного она не видела без рубашки и с голым торсом. И только в этот момент я вдруг понял, что толком не одет. А потому, спохватившись, пробормотал извинения и нырнул вглубь комнаты, откуда только что вышел. Натягивая джинсы и футболку, до меня долетал шорох снимаемой верхней одежды. Видимо, Дина раздевается в прихожей….
– Идём ко мне в комнату, – донеслось от Эмина, который вновь взялся за своё.
Перед глазами даже предстало, как тот нагло улыбается. От подобного поведения у его девушек, должно быть, перехватывало дыхание, чем мой братец непременно пользовался. Их замешательство – его оружие. Я замер на месте, затаив дыхание и ещё больше поражаясь тому, насколько меня взволновал ответ Дины.
– Ещё чего! – парировала она. – Пусть лучше препод четвертует меня, чем я останусь с тобой наедине.
Это заставило расслабленно выдохнуть и улыбнуться. Как старший в доме, я сейчас обязан проследить за братом и его однокурсницей и, одёрнув футболку, торопливо вышел из спальни. Дина уже была без плаща.
– Вот, наденьте тапочки, – предупредил её движение практически босых ступней в капроновых колготках. – Проходите в кухню.
Тем временем, за спиной гостьи, мы с Эмином обменялись разъярёнными взглядами, и девушка даже не догадывалась о том, что является предметом нашего безмолвного диалога. В конце концов, мне надоела эта бессмысленная игра в гляделки, а Эмин, видимо, на это и рассчитывал, посему и отступил, думая, что я проиграл. Однако просчитался – я просто решил поговорить с младшим братом начистоту, обстоятельно, самым что ни на есть серьёзным образом.
***
ДИНА
Я украдкой наблюдала за тем, как Руслан колдовал над туркой. Пара прядей его почти чёрных волос образовали небольшой завиток около лба и на макушке, когда мужчина стремительно передвигался между плитой и буфетом. Он всё время что-то добавлял в тёмную горячую жидкость и пробовал её аромат, втягивая запах носом. Горький дымок витал в кухне, наполняя воздух непередаваемым благоуханием приправ и специй.
– Твой брат так интересно варит кофе – тихо заметила я, поворачиваясь к Эмину. – Никогда не видела ничего подобного.
Тот лениво оторвался от исписанных листов и тихо ответил:
– Это не просто кофе…
В голосе Эмина звучала особая гордость за брата, словно умение варить «особый кофе» было сродни особому дару.