— Да ну, с чего бы федералам в это соваться? — он передернул плечами. — Девчонка-то эта, фиг пойми кто. Ни документов при ней, нихрена. С виду оборванка какая-то, может, вообще бездомная.
Он резко и коротко кивнул на заднее сидение; любопытный Джеки заглянул в окно, но тут же отшатнулся, прикрывая рот рукой и серея лицом. Видимо, зрелище, которое было для Предвестника привычным, вызвало в нем весьма сильные чувства. Негативные, преимущественно.
— И выскочила прямо на дорогу, ну правда! — продолжал Бедствие, стараясь хоть как-то обелить себя перед ним. Уж очень «не очень» картинка могла сложиться у паренька в голове. — Может, пьяная была? Или под веществами, я не знаю…
— Да какая, нахрен, разница, чувак?! — руки Джеки ужасно дрожали; он растерянно потер лицо и вынул из кармана сигареты с зажигалкой. — К черту, я курить. Это меня доконает.
— Можно с тобой? — попросился Бедствие осторожно. — У меня, как назло, ни одной с собой. По дороге все скурил.
— Хренли удивляться, — нервно рассмеялся паренек.
Покурили, помолчали. Дым немного успокаивал; вредная человеческая привычка, абсолютно, впрочем, безвредная для существа его порядка, была ритуалом по типу медитации. Сам факт простых действий немного заземлял, возвращая ясность в мысли.
— Вот что я тебе скажу, Скотти, — проговорил наконец Джеки, докуривая третью подряд. — Ты хороший чувак, так что я тебе верю. В натуре верю. Ты не выглядишь как тот, кто просто так кого-нибудь угробит, ну, от дурной башки.
Бедствие сдержал нервический смешок, вызванный этим заявлением, огромным усилием воли — лишь уголки его губ задергались вверх и вниз. Такие слова явно не были в списке того, что ожидаешь услышать в адрес Предвестника Апокалипсиса.
— Но это жесть. Правда жесть. Полная и беспросветная. Я все еще считаю, что тебе стоит самому сдаться полиции. Это ведь убийство по неосторожности, скостят немного…
— Вообще не вариант, — замотал головой Предвестник. — Именно поэтому я тебе и позвонил, Джеки. Но, бро, не думай, что я это за спасибо и за мои красивые глаза, — быстро продолжал он, не давая парню опомниться. — У меня есть бабки, и нормально так. Я ж тут Ламбу загнал третьего дня. Поставил ее на ноги полумертвую, ну, ты помнишь.
Очередная злая ирония окатила его волной какого-то обреченного веселья; он мог воскресить машину своими руками — но не человека. Впрочем, это отразилось лишь в тяжелом вздохе, который можно было истолковать со стороны как угодно.
— Помню, — кивнул Джеки. — Нет, слушай, бабки — это хорошо, но это все так…
— Братан, да ты мне жизнь спасешь, пойми, — не унимался Бедствие. — Прям натурально. Я тебе по гроб жизни обязан буду. Если чисто бабки лажа, проси что угодно другое… Ну хочешь, хату на тебя перепишу, гараж? Мне все равно теперь это все без надобности, сюда возвращаться — чистое самоубийство, сразу повяжут.
Джеки был честным, бесхитростным парнем; но от такого щедрого предложения его темные глазки за толстыми линзами очков на мгновение полыхнули алчным огнем.
— Гонишь? — буркнул недоверчиво.
— В смысле, гоню?! — истеричный тон удавался Бедствию безо всякого труда, даже притворством сложно было считать. — Братан, говорю как на духу. Склепай вместе с айди доверенность, составь документы — я все подпишу. Что мне, по-твоему, дороже — угол какой-то или собственная задница?
— Ну, тут такое… — видно было, что Джеки все еще колеблется, но решимость друга внушала ему некоторую надежду, так что Предвестник решил дожать.
— Ну какое? Какое? — он швырнул окурок на землю и растоптал для верности. — Гараж, думаешь, меня привяжет? Брось. Ламбу же я загнал. Ну, металлолома там на пару штук, не больше. Буду жив — еще наживу, подумаешь, какое дело!..
— Ладно, — с тяжким вздохом сдался Джеки, махнув на него рукой. — Айди и мой плюшевый мистер Лэмми. Гроб тоже где-то раздобуду — сам хрен знает пока, где, но что-то придумаю… Бабки мне все же пригодятся, так что будь готов перевести. Симку тебе дам другую еще.
— Мистер Лэмми в этом списке самый важный, — хохотнул Бедствие нервически, вспоминая плюшевого ламантина. — Мне понадобится вся удача мира.
— А то ж! — деятельный паренек засуетился, и даже, кажется, воспрял духом. — От сердца, считай, отрываю…
Пока Бедствие ждал в одиночестве, предусмотрительно запертый в гараже вместе с машиной, — и с ее нелицеприятным содержимым, — ему пришло в голову набрать Отчаяние. Она, наверное, все еще была сердита — но немало вещей успело произойти с их последнего разговора, так что Предвестник решил рискнуть.