— Вообще-то я это и собираюсь сделать, — хмыкнул Предвестник язвительно. — Она имеет право знать, раз уж она с нами.
Глаза Дебс впились в лицо Апостола на одно короткое мгновение; даже являясь лишь отражением в зеркале заднего вида, взгляд глаз цвета индиго прожигал до затылка.
— Ладно, — процедила она сквозь зубы. — Без разницы уже. И так все пошло по…
— Избавь меня от своих причитаний, сис, — перебил ее брат. — Ты явно не такая дура, какой считаешь меня. И знала, на что подписываешься.
На время повисло молчание; у этих двоих, похоже, были непростые отношения, и Йона почувствовала себя третьей лишней. Впрочем, она была в безвыходной ситуации, и деваться от них ей и правда было некуда — а потому она нашла ладонь Предвестника и накрыла своей, как бы выражая поддержку. Почему-то ей было важно это сделать, и она чувствовала, что он поймет ее.
— В общем, мы Предвестники Апокалипсиса, как ты уже знаешь, — улыбнулся Бедствие, слегка пожимая ее пальцы в ответ. — И нас четверо. Я первый. Она, — он кивнул на сестру, — вторая, Отчаяние.
— Только не зови нас так лучше, — вклинилась его сестра. — Мы специально выдумывали себе другие имена. Если ляпнешь такое на людях, будет не очень. Зови меня Дебс, а его — Скоттом, ладно?
— Ладно, — с готовностью кивнула Йона.
— Есть еще двое, — продолжал Предвестник начатый рассказ. — Скорбь — ее другое имя Морайн. И Опустошение. Сол.
Лицо Скотта сделалось пасмурным; он смотрел куда-то вперед, и будто бы видел что-то весьма удручающее на горизонте.
— По сути, с его появлением ваш мир должен быть уже в шаге от полного уничтожения. Но… как видишь, нет, — он улыбнулся, но глаза оставались обеспокоенными.
— Почему Предвестники? — пробормотала Йона вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке. — В наших историях есть Всадники Апокалипсиса, а Предвестников нет.
— Всадники были до нас, — ответила Дебс прежде, чем ее брат успел открыть рот. — Видимо, они уже появлялись в вашем мире, но не уничтожили его. Только мать их… удалила. Возможно, именно из-за этого?.. Ну, полагаю, скоро удалит и нас.
Это слово вызвало внутри много непонимания; Апостол уставилась на Бедствие, всем своим видом прося его пояснить, что это означает.
— Мы бессмертны, — пробормотал он глухо, избегая ее взгляда. — Но… как бы, не совсем. Нас нельзя убить, если ты смертное существо. Но мать может избавиться от нас, если мы перестанем выполнять свою функцию и… собственно, нести… погибель.
Кажется, каждое слово давалось ему с огромным трудом. Не вполне осознавая, что делает, повинуясь внезапному порыву, Апостол погладила открытый участок кожи на руке Предвестника выше запястья. Хотела успокоить? Подбодрить? Она и сама не знала.
Его взгляд, хоть в нем и промелькнула благодарность, оставался затравленным. Перехватив ее руку, Бедствие сжал ее в своей ладони, опустив себе на бедро. Так просто, и в то же время — слишком близко. Они сидели рядом — в том числе из-за ее иррационального желания все время говорить ему на ухо, будто по секрету, и соприкасались плечами через плотную ткань. Йона опустила взгляд, глядя на свою руку в плену чужой, большой и теплой руки. А затем, ощутив легкое покалывание в пальцах, поджала губы от смущения — но руку высвободить не торопилась.
Какие-то слишком уж человеческие реакции на нечеловеческое существо. Сердце девушки стучало в ушах, а кровь ударила в лицо, разливаясь по поверхности кожи румянцем. Но времени анализировать свои действия и чувства не было.
— Короче, мы серьезно рискуем в том, что делали и делаем, — подытожила Отчаяние, подчеркнуто не обращая на них внимания и сосредоточившись на дороге. — Но ты сказал, что у тебя был план.
— План был — доказать матери, что она сама нарушает равновесие своими действиями. Но я уже понял, что это не сработает. Она прислала нас — а значит, заранее знала, что хочет уничтожить этот мир, — пробормотал Бедствие устало, погасив тяжелый взгляд в пол. — Прибытие Сола только подтверждает это.
Снова воцарилась тишина — но на этот раз она давила на всех. Дебс включила какую-то бодрую музыку на магнитоле, но она не особо помогала.
Спустя некоторое время автомобиль затормозил, и девушка обернулась к своим пассажирам.
— Приехали, — объявила Отчаяние. — Кто пойдет?
— Я, — засобирался Скотт. — Из нас троих я наиболее прилично выгляжу.
— Как вмажу, — погрозила она кулаком, но Предвестник только рассмеялся.
— Тебе влажные салфетки взять, полагаю? — косо усмехнулся он сестре.
— И бургер, — фыркнула Дебс. — Лучше два.