— Ты слишком добрая, мисси, — вздохнул он, приоткрывая окно. — Но тебе уже пора есть, а нам — курить, да?
— Курите, конечно! Я нормально переношу запах, — закивала Йона, извлекая из пакета куриные крылышки.
Он сделал сестре знак и сам распечатал свежую пачку. Закурить было прекрасной идеей.
Бедствие смотрел на ползущие по стеклу капли в призме сигаретного дыма и думал о том, что только что произошло внутри него. Как, а главное, почему он ощутил, что Йона нуждается в нем? В его помощи? Как она могла взывать к нему? Он временно остановил в своей голове центрифугу с версиями — на той, что казалась ему наиболее реалистичной.
Некромант, помнится, сказал, что они связаны — как убитый и убийца. И связь, очевидно, действительно существовала; возможно, она даже укрепилась после соприкосновения с ее душой, когда девушка была еще мертва. Но теперь она была жива. Ему казалось, этого было достаточно, чтобы эта связь оборвалась — но на деле выходило, что она стала только крепче?..
— В общем, дела такие, — голос Дебс вырвал его из собственных мыслей. — Пока ты гулял в магазине, мы с Йоной немного поговорили, — Отчаяние бросила короткий и быстрый взгляд через плечо. — Всплыл интересный факт: она говорит, Апостолов тринадцать, а не двенадцать. Ты об этом знал?
— Откуда бы? — вскинул бровь Бедствие. — Сис, если думаешь, что я от тебя что-то скрываю…
— Я просто спросила, — раздраженно оборвала сестра, махнув перед лицом рукой и разгоняя дым. — Короче говоря, это новые вводные — и чертовски важные вводные, потому что в Апокрифе их двенадцать и точка. Но мне понятно, откуда они взяли тринадцатого — это Иуда, один из тех, кто предал Божьего сына, чтобы его принесли в жертву. Согласно Апокрифу, опять же. Ну, и человеческим хроникам.
— …Божьего сына? Вы про Иешуа? Никто его не предавал, и он жив, — робко вклинилась Йона, покончив с едой. — Он живет с нами в приюте. Ну, жил, когда я оттуда сбежала, я имею в виду…
Глаза Отчаяния округлились от шока; она замерла, поднеся сигарету к губам, но так и не притронулась к ней. Бедствие не был уверен, но наверняка выглядел сейчас примерно так же, как она.
— Да какого… хера? — выдавила сестра. — Нет, я отказываюсь верить. Все вверх дном, такого просто не может быть. Черным по белому в Апокрифе: сына Бога принесли в жертву Вселенной, оставив двенадцать Апостолов, чтобы следили за равновесием и хранили силу договора… Но почему?..
В голове Предвестника был не меньший хаос, и ответа на вопросы сестры он дать не мог.
— Я хотела спросить, — снова подала голос Йона, — а что такое Апокриф? Ты уже несколько раз его упоминала.
— Это письмена, в которых хранятся условия всех договоров, заключенных во Вселенной — и с ней самой в том числе, — пояснила Дебс отчужденным, дребезжащим от растерянности голосом. Сигарета почти начала жечь ей пальцы, так что она затушила ее и взялась за свой бургер. — Их текст всегда правдив и в точности соответствует букве реально заключенного договора…
— К слову сказать, — вклинился Бедствие, принимаясь за новую сигарету, — наш с тобой договор тоже должен был попасть туда, не думаешь?
— Да и побоку на него, она бы все равно узнала, — отмахнулась Отчаяние, вонзая зубы в хлебную плоть с мясной котлетой посередине. — Гораздо важнее разобраться, почему то, что здесь у людей происходит, не согласуется с их договором.
На время они все замолчали, давая себе пространство обдумать услышанное. Воображаемые шестеренки в голове Предвестника крутились с удвоенной скоростью; он чувствовал, что подступает озарение, некий универсальный или почти универсальный ответ на запутанную загадку, что лежала в основе этого мира и его нежелания уничтожать его. И озарение случилось.
Этот мир не был обречен, нет. Он был… сломан.
— Она для этого нас… всех сюда прислала? — проговорил Бедствие сдавленно, почти задыхаясь от распирающих его чувств. — Не потому, что нужно уничтожить этот план. Его надо… починить. Вернуть в состояние полного соответствия тому договору, что она заключила когда-то с местным Богом.
— Мне тоже пришла в голову такая мысль, — пробормотала Дебс, хмурясь. — Но это смелое предположение. И потому может не соответствовать действительности. Мы ведь не знаем, о чем она думает, каков ее план.
— Да какой тут может быть план? — он нервно затушил сигарету и потрогал ногой педаль газа, будто готовый сорваться с места сию же секунду. — Посуди сама. Ее мысли нам никогда не были в полной мере понятны — ну оно и неудивительно, Вселенная все-таки. Но она заслала нас всех сюда, притом что объективных причин для уничтожения плана нет — энтропия не превышает верхние допустимые нормы. Прислала меня, чтобы я наблюдал. Затем тебя и Морайн, теперь Сола. И никто из нас не начал свою обычную процедуру уничтожения. Ну, кроме Сола, за него поручиться не могу, — хохотнул нервически Предвестник.