— Апокалипсис? От одной живой души? Не смеши, — он и впрямь усмехнулся — надломлено и обреченно. — Конечно, я давно воздерживаюсь, но…
— Ты давно воздерживаешься, — подтвердила мрачно она. — И потому чутье твое притупилось, братец. Ты просто еще не понял, кого именно ты убил.
Остановив шпильку, готовую уже сорваться с языка, он вновь вгляделся в лицо мертвой женщины. Но на этот раз — без излишней, в общем-то несвойственной ему жалости, а с пристальным интересом.
Внутри все похолодело, когда он разглядел то, о чем говорила его сестра: в мутных, гаснущих в предсмертной муке глазах — ибо мертва женщина все-таки не была. Вернее, была, но…
— Как же они цепляются за жизнь, эти Апостолы, — вздохнула Отчаяние с напускной скукой.
— Апостолы, — повторил он эхом своей сестры — шокированным, потрясенным от этого осознания эхом.
— Кажется, только тебе из всех нас могло так «повезти», правда ведь? — она захохотала. — Вселенная просто обожает такие шутки.
Резко приблизилась — он даже не увидел, когда. Видно, и правда растерял хватку. Оказавшись на расстоянии одного вдоха, она схватилась своей проклятой рукой за его терновый венец.
— Вот что, — процедила Отчаяние, морщась от боли, — я сдержу свое слово и запечатаю тебя обратно, Бедствие. Ты самый сильный из нас, даром, что самый глупый; если поглотишь душу Апостола, этому миру точно конец.
— Несомненно, — ответил он ей — серьезно и с ноткой грусти. Первобытный ужас его существа все еще рвался наружу, лишь незначительно подавленный силой сестры. — Но это не все, так?
— Верно, — не теряя времени зря, она пояснила, — ты должен будешь заключить договор. Теперь со мной, на моих условиях.
— Условия, — не просил, но и не требовал. Обозначал, что готов слушать.
— Нужно будет ее воскресить. Она нужна миру живой, эта Апостол.
Глаза с вертикальным зрачком расширились, уставившись в такие же точно глаза напротив — отличался лишь цвет. Отчаяние улыбалась — сквозь боль, ведь его сила была губительна даже для таких же созданий, как он сам. Но он знал, что она не обманет. И что лишь она одна способна правда сделать то, что обещает.
— Я согласен на твои условия, Отчаяние… хоть и не знаю пока, как мне это сделать, да и возможно ли это вообще. Но ладно. Давай заключим договор, — он закончил формулу, отдавая себя на милость силе законов — единственной силе, способной поспорить с их.
— Возможно, — заверила его сестра. Получив силу исполнителя, она стиснула зубы, буквально заталкивая его темную сущность обратно под печать. — А как — уверена, ты узнаешь. Ты ведь терпеть не можешь быть в долгу, правда, братик?..
«Возможно». Это слово долгим эхом отдавалось в его голове — даже после того, как Отчаяние ушла, оставив его один на один с бездыханным телом женщины… Апостола.
Только лишь «возможно». Никто не обещал, что это удастся.
— Но мы же не хотим, чтобы наступил Апокалипсис, правда? — обратился Бедствие сам к себе.
С опаской приблизившись, нерешительно коснулся рукой тела. Ничего не произошло. Монстр спал внутри, убаюканный свежими печатями; кроме того, он знал, что Отчаяние появится снова, даже если это не будет входить в сделку. Она молчала или язвила, но он был уверен: ей так же сильно не хотелось терять этот мир, как и ему.
— Что ж… в таком случае, займемся его спасением, — усмехнулся он холодному телу женщины, несмело поднимая ее на руки и пачкаясь в крови. — Давай воскресим тебя, Апостол.
II
Ночь все продолжалась — но, короткая, как во всякое лето, она тщетно боролась за право на жизнь с подступающим из-за горизонта солнцем. Совсем скоро ей полагалось умереть, чтобы вновь родиться позже, поглощая день.
Мотор опять гудел, и негромко поскрипывала подвеска — но едва ли Бедствию было до этого дело. Вот до чего ему действительно было дело, так это до крови почти-но-не-совсем мертвой женщины, которая бессовестно пачкала ему обивку сидений. Впрочем, поймав себя на столь мелочной, столь, в сущности, человеческой мысли, он усмехнулся в кулак и покачал головой.
Да уж, ситуация располагала к веселью — прежде всего, своей абсурдностью. У него в машине буквально труп, и он без понятия, куда ему с ним ехать; явно не к людям, остановят на первом же посту. Не то, чтобы это было проблемой, на самом деле. Но ему не хотелось тревожить свою темную сущность, когда ее только-только загнали обратно под печать, а без ее вмешательства могли возникнуть ненужные проблемы.