— Ты — другое дело, — по лицу Апостола блуждала улыбка; она откинулась на подушки, уставившись, наконец, на звездное небо и прижав к лицу ламантина. — Но если это очередной способ уйти от ответа, я тебя побью, честное слово, — пригрозила она со смехом, сжимая руку в кулачок и вытягивая в его сторону.
Бедствие косо усмехнулся и тоже плюхнулся на плед, вглядываясь в далекие звезды. Ему и правда не очень хотелось отвечать, но в то же время…
— Мы все очень разные, — пробормотал Предвестник, не отрывая взгляда от небес. — Дебс вроде и похожа на меня, но при этом все равно искренне наслаждается тем, кто она есть. Морайн… та себе на уме. Встретишься с ней — поймешь, о чем я говорю. Ну а Сола ничто не интересует так, как души смертных. Он, кажется, просто в восторге от того факта, что может их поглощать.
— Поглощать души? — переспросила Йона тихонько, пододвигаясь чуть ближе и подсовывая ему под голову подушку-жирафа. Не то, чтобы это было необходимо, но ее забота вызвала на лице Скотта благодарную улыбку.
— Это что-то вроде топлива для нас, — проговорил он задумчиво, слегка прикрыв глаза, и поймал себя на мысли, что наслаждается ее прикосновениями. — Мы уничтожаем план, если он превысил допустимый уровень энтропии, и поглощаем души тех, кто жил там, чтобы они не могли возродиться. Ну, и чтобы восполнить ресурсы, потраченные на уничтожение, конечно, — голос Бедствия был сухим и механическим, но в нем против воли сквозила неприязнь.
— Ужас какой, — пробормотала Йона, зарываясь носом в тельце игрушки. — Но знаешь, чего я не понимаю? Зачем уничтожать целую планету, убивать кучу живых существ…
— Зачем лечить смертельную болезнь? — ответил Предвестник вопросом на ее вопрос, глядя с тоской на звезды. — Энтропия убивает Вселенную, Йона. Как вирус, как… рак. Это не естественный для нее процесс, энтропия чужеродна и поглощает ее, иссушает. — Он тяжело вздохнул, прикрыв глаза. — Другой вопрос, что не каждый мир заражен ею необратимо, чтобы его нельзя было спасти. Ваш, например — нет. Ну, по моему мнению, — прибавил Бедствие, хмыкнув. — «Родственнички» могут со мной не согласиться.
Йона помолчала, переваривая услышанное. Резко вскочила, будто что-то осознав, и уставилась на него во все глаза.
— Ну что? — усмехнулся Предвестник, с тоскливой улыбкой глядя на нее снизу вверх.
— Так, выходит… Вы все питаетесь… душами? — Апостол смотрела на него неотрывно, давая понять: этот вопрос не может остаться без ответа.
— Все так, — просто ответил Бедствие, не избегая ее взгляда.
— И ты тоже? — не унималась Йона.
— И я тоже, — серьезно кивнул он, даже не пытаясь увиливать. — В этом я ничем не отличаюсь от других Предвестников.
— Почему тогда ты не съел мою душу? — в ее вопросе не было никакого укора, не было даже намека на страх или что-то подобное. Лишь искреннее непонимание.
Бедствие тяжело вздохнул, закрыв глаза и разрывая зрительный контакт.
— Как сама думаешь — почему? — пробормотал он, устало потирая переносицу. — Почему вообще не поглощал души людей все эти годы, хотя они регулярно умирают вокруг меня?..
— Ты на диете? — хохотнула Апостол, по-птичьи склонив набок голову и поднося к его носу плюшевого ламантина. — Или мы невкусные?
— Выбирай, что нравится, — закатил глаза Предвестник, а девушка тем временем прижала игрушку к его губам, точно пытаясь заставить его замолчать. Но выглядело так, будто она вынуждала ее поцеловать.
— Ничего, — цокнула языком Йона, убирая ламантина от его лица, а затем, удержав его перед собой, сама ткнулась губами в мордочку игрушечного зверя. — Мне ничего из этого не нравится.
Он молча наблюдал за ее манипуляциями; заметив, как пристально на нее смотрят, девушка густо покраснела и убрала игрушку в сторону.
— Разве это полезно — голодать? — проговорила она тихонько, группируясь и укладывая голову себе на колени. — Вдруг ты сорвешься и начнешь убивать всех без разбора, просто чтобы насытиться?
— А есть предпосылки? — фыркнул Бедствие, снова уставившись на звезды. — До сих пор я не испытывал особой потребности в еде. И тебя, как видишь, тоже не сожрал, — он легонько ткнул ее в бок костяшками пальцев, дразнясь. — А что? Боишься?
— Нет же. Я хочу помочь, — буркнула Йона едва слышно. — Душа — это слишком, но, может…
Она подняла голову, а затем, заливаясь краской, отвела в сторону ворот широкой футболки, которая и так была ей не по размеру, обнажая шею и ключицы.
Предвестник не сразу понял, что это должно значить, просто засмотревшись на изгиб ее шеи в обрамлении тонких пальцев; но, когда до него дошло, зашелся хохотом, схватившись за живот.