Павел Фролов (R.I.P. 2014)
Фото 19. Павел Фролов, фото Петры Галл,1992
П. Ф. Тушино. Верхнее, нижнее – не важно. Пейзажи однозначно были жесткими урбанистическими, и детство проходило на фоне четырех заводов, не сильно компактно расположившихся среди жилого массива. Наверное, убогостью местных пейзажей можно было бы объяснить постоянные выезды в центр города. Но и на месте, как и у любого подростка, занятий было предостаточно. Уже тогда по району курсировали «киссоманы» и иные поклонники тяжелого рока, которые сильно разнились с простоватыми обитателями района, кучковавшимися после армии возле подъездов с гитарами. И цеплявших прохожих фразами типа «не проходи мимо, дай двадцать копеек». Я, как и многие мои сверстники, довольно серьезно увлекался спортом, в частности, вольной борьбой, и мои симпатии были явно не на стороне местной гопоты, тихо спивавшейсяся на фоне заводских ландшафтов. Качались в подвалах различными тяжестями, и когда я активно примкнул к неформальному движению, выглядел я, как говорили, «человеком без шеи». К тому же более старшие товарищи, ведущие динамичный хулиганствующий образ жизни всегда тянулись к чему-то новому и более интересному, чем пьянки и мордобой. Тем более, что не так уж далеко от района, на платформе «Сходненская», находилась тусовка московских «утюгов» – людей, обладающих достаточно передовой информацией, но, к сожалению, слишком завернутых на своей барыжке.
Все эти факты потихонечку притягивали в область коммуникации, объединившей веселейших людей, державшихся передовых стилей и отрывающихся по полной. Но не как гопники, а более ярко, и, что немаловажно, артистично. Выглядели эти люди по разному, но тяготели все же к жестким ритмам и драйву. Курс на подобное поведение был взят со школьной парты, что, кстати, сразу же привело к конфликту с представителями кондовой советской ментальности. Проявлялся он по-разному, вплоть до того, что меня хотели выгнать из секции, потому что, якобы, длинные волосы мешали занятию борьбой. Причем кучкование на базе модных вещей и увлечения модной музыкой происходило само собой: не надо было кого-то искать, все было видно как на ладони. Внешний вид любого «утюга» или «металлиста» выделялся на фоне рабочего спального района; желание быть неформалом всегда подстегивалось подростковым желанием быть в гуще передовых событий, которые начали активно разворачиваться во второй половине восьмидесятых. Ну, и романтикой того, что отдельные индивидуумы выходили на улицу разряженные, как новогодние елки. Несмотря на активный социальный прессинг со стороны властей и местной полууголовной среды, как бы контролировавшей порядок на районе и околачивавшихся в пивном баре «Алешкино». Место это было известно тем, что в нем жестко избивались все не местные. И довольно долго люди, слывшие там авторитетами, куражились над изредка выступающими в этом месте немногочисленными неформалами. Но уже буквально через пару лет, когда произошло объединение неформальной коммуникации, эти люди специальным рейдом объединенной бригады были сложены горками под пивные столики после того, как кого-то там обули, и с ними была забита одна из первых стрелок. Помню, как поймали автобус, конечно же, остановленный милиционерами, которых лихо приболтали стандартным текстом о том, что мы все едем на съемки фильма. Да, это действительно надо было снимать… Мы потом еще долго удивлялись, как люди с такими испуганными лицами могли так долго держать какую-то там масть на районе.
М. Б. Стоит отметить, что неформальная среда в Тушино была достаточно развитой уже к 85-му году и насчитывала множество ярких персонажей, вроде бы державшихся независимо, но всегда готовых объединится для каких-то совместных действий.
П. Ф. Да, конечно. Тушино было знаменито не своими заводами, а людьми, дарившими веселье своим внешним видом и поведением. Их было немало: Вася Тушинский, Скобей, Манэ, Саша Король, Дыня, Фриц. И когда все собирались вместе, прямо на улицах проходили костюмированные шоу, мимо которых часто курсировал на мотоцикле Рустам, одетый в кожаную куртку практически голубого цвета. Кстати, кож и мотоциклов на тот период было очень мало, всего четыре человека, не более, и все «утюги» откровенно завидовали обладателям этих атрибутов. Причем отношения рокеров к кожаным курткам было подобно тому, как на данный момент члены байкерских клубов относятся к жилеткам с «цветами». Утрата или потеря таковой была немыслима… Рустам, который был повзрослее нас всех и работал мясником, был знаменит еще тем, что его супруга Света ходила с ирокезом. Но более поразительным фактом было то, что их дети росли в мотоциклетной коляске вместо типичных обывательских кроваток. Другим мотоциклистом-одиночкой был Леша ЦРУ, который хотя и тяготел к панковскому стилю, но все время копался в каком-нибудь мотоцикле. Рядом по соседству проходили какие-то квартирные тусовки Леши Китайца и Лаврика. Несколько особняком стояли музыкальные тусовки Димы Якомульского. В Тушино репетировали «Круиз» и «Араке». Все эти тусы объединялись по особым критериям, и обмен разносторонней информацией был постоянным. Но самое главное, что объединяло всех, был неписаный кодекс уличного поведения и желание избавиться от советских комплексов, которые в виде лозунгов и табличек были развешаны повсеместно и часто являлись объектом глумежа и насмешек. Причем внешний вид являлся определяющим фактором свой-чужой, потому как не каждый гражданин того периода мог заявить протест не болтовней, а радикальным внешним видом, выстриженными или волосатыми прическами и асоциальным поведением. Домашние посиделки тоже были оформлены в рамках переосмысленной информации, попадающей со страниц журналов. Очень популярно было переснимать фотографии, увеличивать до плакатных размеров и уклеивать ими стены среди сталактитов из винила или стопок аудиозаписей. Другими словами, я попал в уже сложившуюся среду со своими законами и индустрией, разительно отличающейся от официальной.