Насколько же невероятным было его удивление — эмоция, в общем-то, совершенно несвойственная Чтецу — когда одной прекрасной ночью, которая пристально глядела в его слезящиеся глаза своими белёсыми лунами, на этом волшебном звёздном небе появилось НЕЧТО, наполненное таинственным доисторическим ужасом.
Это нечто вовсе не было одним из десятков метеоров, долетевшим-таки до поверхности земли. Точно так же нечто не являлось луной, хотя и замерло на небе, как и один из спутников странного и вместе с тем понятного мирка.
Это нечто было тёмным, оно вращалось вокруг своей оси и явно изучало Развалины. Нечто было летающей тарелкой — именно это непонятное словосочетание вдруг пришло в голову Чтеца, когда он просмотрел пробегающий перед глазами ряд чисел и символов.
И это нечто явно представляло опасность, ведь появилось оно из совершенно незнакомого звёздного неба. Нечто попросту не было учтено при расчёте вероятностей на ближайшие десять-пятнадцать минут… И это пугало больше всего.
Глава 11. Поток Вечности
Ронин нервно мерил шагами небольшой отсек Уолк-Дэ, сам Уолк постукивал по прикроватному столику мотив недавнего хита, погремевшего на весь Город… Всё вместе: звук шагов человека и стук октопуса — несколько успокаивало мои расшатавшиеся за последние несколько суток нервы.
С момента покушения на Уолка прошло два дня, два довольно тяжёлых дня, за которые многое изменилось… Ива беременна. Теперь на мне лежала ответственность не только за себя самого и косвенно за фракцию серых, но и за жизнь любимой девушки и будущего ребёнка. Рисковать в таких условиях — решение крайне неразумное, и тем более неразумным решением было идти против самого господина Шол де-Мой, могущественного серого кардинала цивилизации осьминогов. Кто знает, возможно, в случае неудачи нашего заговора Шол де-Мой лично перевешает всех его участников?.. Октопус, судя по слухам, был большим любителем всевозможных извращений и жестокостей.
Вот только теперь менять планы поздно. Я подписался на это сомнительное предприятие и должен был выполнить свою часть сделки. До этого летающую тарелку я покинуть никак не смогу, да и подставлять друзей тоже не хочется.
Во-вторых, Лавальк упорно молчал о подробностях покушения, повторяя осточертевшее «На этот г`аз вы взяли не того» и дёргаясь в наркотической ломке. Вероятно, именно состоянием эйфории и объяснялось молчаливое поведение октопуса во время поимки. Он попросту не понимал, что происходит. Теперь же Лавальку явно требовалась новая доза, но оператор не просил даже её, стоически принимая синтезированную пищу и воду. Под конец вторых суток ему стало лучше, и оператор забылся крепким сном.
— Надеюсь, теперь-то удастся его разговорить, — заметил Паук, который часом ранее провёл осмотр подозреваемого. — Эффект от наркотиков прошёл. Думаю, и память не подкачает: Лавальк не сильно увлекался эйфорией…
— …Предпочитая её продавать, — закончил за хирурга Зелёный.
Паук только плечами пожал, мол, этого уже не знаю, и сел на одно из кресел, которые заговорщики перенесли из соседних отсеков.
Нервное напряжение нарастало. Прошли несколько бессонных ночей, и мы прятали друг от друга покрасневшие глаза: никому не хотелось лишний раз нервировать товарищей зевотой и нездоровым видом. Работали много. Под конец недели планировалось выпустить первую серию реалити, которую задержали по не вполне ясным причинам (вероятно, политическим). Кторвик целыми часами сидел у радиоэлектронной связи, ругаясь с начальством и телевизионщиками, нарушившими договор. Его громкий голос, долетавший порой из капитанской будки, лишь накручивал и без того стрессовую ситуацию.
— Но если всё же Лавальк действовал не один? — в очередной раз задал риторический вопрос Ронин.
Ему никто не ответил, только Крысолов вдруг хохотнул, улыбаясь своим мыслям.
— Ты чего? — обиженно спросил Ронин, останавливаясь посреди комнаты и кутаясь в искусственную шкуру, подаренную ему одним из фанатов, прорвавшимся-таки через заграждение Храма.
— А я вот что думаю, ребятки: нас специально психологически ломают, чтобы в один прекрасный момент разом, — Крысолов громко хлопнул в ладоши, — прихлопнуть. Пока мы тут сидим и палимся, команда уже разбирает лазерные пистолеты и готовится расстреливать «хороших парней» прямо вот в этом самом отсеке.
— Что предлагаешь? — поинтересовался Уолк-Дэ, потирая живот и приподнимаясь над койкой. Его выздоровление заняло несколько больше времени, чем мы планировали: крови репортёр потерял достаточно и на время выбыл из активной деятельности. Планирование операции легло теперь на Кторвика, а Уолк лишь выполнял роль ведущего, через силу улыбаясь на камеру.