«Вот видишь, – сказал он после. – Все же ты проводишь субботу здесь». Затем Баал Шем встал на молитву и – чтобы раньше времени не открывать себя – попросил гостя произнести благословение над вином. Затем они сели за трапезу. После трапезы Баал Шем попросил гостя сказать слова поучения. Чтобы не слишком напрягаться перед простоватым хозяином, ученик равви Гершона просто вкратце, сухо и без всякой охоты пересказал главу из Писания, предназначенную для чтения на той неделе, а именно главу о рабстве в Египте детей Израиля.
В ту ночь, накануне тридцатишестилетия Баал Шема, Небеса сообщили ему, что пришло время открыться.
Гость же посреди ночи проснулся и через дверную щель увидел великий свет, полыхавший в очаге. Он сразу выбежал из комнаты, потому что подумал, что это хозяева втайне разожгли огонь. Но, выбежав, гость увидел, что то, что он принял за огонь в очаге, на самом деле было Великим светом. Этот чудесный свет, исходя от очага, наполнял весь дом. Гость так поразился, что потерял сознание. Когда Баал Шем помог ему прийти в себя, гость сказал: «Человеку не следует смотреть на то, что не для него».
Утром Баал Шем сходил в пещеру в чистых субботних одеждах, затем вернулся домой, возвел очи к небу, стал ходить вокруг дома и с сияющим лицом петь: «Я приготовлю трапезу в субботу утром!» Затем он произнес великий Киддуш*[49] так, как делал обычно, с необыкновенной силой взывая к Богу. За столом он вновь попросил гостя сказать слова поучения, но тот был так смущен ночным происшествием, что смог вымолвить лишь несколько слов, объясняющих одно место из Писания. «Я слышал другое толкование этого места», – произнес Баал Шем.
Дневную молитву они прочитали вместе. А затем Баал Шем сам стал произносить слова поучения, раскрывая такие тайны Писания, о которых никто до него ничего не слышал. Вечернюю молитву они тоже произнесли вместе, и вместе же – слова благословения, отделяющие субботу от прочих дней.
Когда ученик равви Гершона прибыл в Броди, он, не заходя к своему учителю, пошел в общину «великих хасидим» этого города, то есть тех, кто когда–либо бывал у Баал Шема, рассказал, что с ним случилось, и добавил: «Великий светоч обосновался рядом с вами. Было бы очень хорошо, если вы попросите его приехать сюда, в город». Тогда они поехали к Баал Шему и нашли его на опушке леса, окружавшего селение, где он жил. Хасидим сплели ему кресло из лозы, усадили на него, взяли учителя за руки, и Баал Шем говорил им слова поучения.
ОНИ САМИ
Говорил Баал Шем: «Сказано: «Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Якова», а не «Бог Авраама, Исаака и Якова», ибо Исаак и Яков не пользовались тем, что сделал до них Авраам. Они сами искали связи с Творцом и служили Ему».
СОВЕРШЕНСТВО ТОРЫ
Толкуя стих «Закон Господа совершенен», Баал Шем сказал: «Он вполне совершенен. Совершенен настолько, что покуда никому не удалось изменить его даже на йоту».
ФОРМА
Хасидим рассказывают.
Равви Дов Баэр, маггид из Межрича, молил Небеса показать ему человека, вся плоть которого была бы совершенно святой. Ему указали на тело Баал Шема, и маггид узнал, что по жилам этого человека течет огонь, а не кровь. Во всем теле не было ни капли материи, все оно было огненным.
ТРЕПЕТ
Однажды в новолуние, во время утренней молитвы, Баал Шем собирался встать на место чтеца, ибо по обыкновению он занимал это место, когда начиналось чтение псалмов. Неожиданно его объял трепет, который все возрастал и возрастал. Все знали, что перед молитвой Баал Шем часто трепетал, но, как правило, внешне это выражалось лишь как небольшая судорога. На сей раз, однако, его сильно трясло. И когда один чтец закончил и Баал Шем собирался занять его место, всем стало заметно, в каком он состоянии. Один из учеников подошел к нему и взглянул в лицо; оно полыхало, словно факел, глаза были широко раскрыты и смотрели, как у умирающего. Подошел другой ученик; вдвоем они взяли учителя под руки и подвели к амвону. Так Баал Шем стоял у амвона, читал псалмы и трепетал. Прочитав псалмы, он сказал: «Каддиш»*[50], но не сошел со своего места, а продолжал стоять, объятый сильным трепетом. Все стояли и ждали, покуда он перестанет трястись, и только когда сильный трепет оставил Баал Шема, приступили к чтению Писания.
Рассказывал маггид из Межрича: «Однажды – это было в какой–то праздник – Баал Шем молился перед амвоном с большим усердием, громко выкрикивая слова молитвы. Я тогда болел, и мне его голос очень мешал, поэтому я ушел в маленькую комнатку и молился там наедине с собой. Перед праздничной службой туда зашел Баал Шем, чтобы переодеться. Взглянув на него, я понял, что он теперь не здесь, а в каком–то ином мире. Когда Баал Шем облачался в праздничные одежды, плечи его тряслись, и я решил помочь ему одеться и разгладить складки. Но как только я прикоснулся к равви, меня тоже охватил трепет. Чтобы удержаться на ногах, я ухватился за стол, но и стол тоже начал трястись. Одевшись, Баал Шем вышел из комнатки. А я еще долго стоял, объятый трепетом, моля Бога избавить меня от этой напасти».