—Я готов слушать это каждый день.
Вместо очередного повтора, я обхватила его за шею и поцеловала. И тут же почувствовала, как его руки, будто стальные обручи, обхватывают меня и притягивают к себе.
Я чувствовала тепло, которое от него исходило, и горячее дыхание. Было немного трудно дышать, но я не сопротивлялась. Во мне проснулось ещё больше нежности, когда я поняла, насколько он во мне нуждается.
—Знаешь, я уже не хочу никуда ехать. Мы можем остаться дома, — лукаво предложила я.
—Даже не думай, ты уже вчера пропустила день, — разрушил он мои планы.
—А ты вернешь мне печатку? — через секунду я уже устроилась у него на коленях. — Только не говори, что ты засунул её в один из сейфов, чтобы больше не видеть.
—Почему я должен был так сделать?
—Раньше ты никогда её никому не давал и даже смотреть на неё не мог.
—Теперь могу, — он вытащил из-под рубашки цепочку, на которой висела печатка.
—Ты носил её с собой?
Ответа я не дождалась, в холле появилась Сонджу. Вид у неё был чрезвычайно строгий и серьёзный.
—Я понимаю, что валяние на полу очень романтично и не хочу нарушать вашу идиллию, но вам обоим действительно пора собираться.
Я смутилась, как всегда бывало в её присутствии, и хотела вскочить, но Тэхён меня удержал. Поцеловав меня в волосы, он ответил бабушке, что все отлично, и мы совершенно не опаздываем. Высокая, пожилая леди кивнула, переложила свою инкрустированную дорогими камнями трость в другую руку и, улыбаясь, ушла.
—Черт, не хочу этого признавать, но бабушка права. Нам нужно собираться.
—Хорошо, — поняв, что сопротивляться бесполезно, согласилась я. — Но сначала ещё один поцелуй.
Ким тихо засмеялся, но отказывать не стал.
Pov*Сунбин*
Я чувствовал, что поступаю правильно, отдавая Юну Тэхёну. Она должна быть с ним, он слишком сильно её любит, чтобы отступиться. Даже если бы я смог её удержать, Ким не позволил бы мне жить с ней спокойно. Хотя, я бы и не смог её удержать. Говорят, что, когда люди любят, они смотрят друг на друга по-особому. Она не смотрела на него влюбленными глазами — её тянуло к нему всем телом, и она откликалась на каждое его слово.
Юна сама не желала этого признавать, но я это видел даже тогда. Но даже то, что я видел, не уменьшало того чувства, что сейчас разрывало меня изнутри.
Я вошел в пустое поместье, так сильно отличавшееся от поместья Кимов. Здесь царила гробовая тишина. С тех пор, как мама уехала к сестре несколько дней назад, я отпустил всех слуг, оставив только няню Мингю.
Мои шаги гулко раздавались по холлу, отражаясь от стен пустого, холодного здания. Я поднялась этажом выше и вошел в свою любимую комнату.
Если вам говорят, что любовь — это сплошное счастье — не верьте. Так не бывает. Любовь — это всегда отвратительно и больно. Хорошо будет потом, но сначала всегда бывает отвратительно. Сначала это пожирает тебя изнутри, убивает и сводит с ума. И только когда ты делаешь последний, судорожный вдох, чтобы не задохнуться, она тебя спасает, и становится хорошо.
Но гораздо чаще все происходит по другому сценарию. Сначала тебе очень хорошо, ты счастлив, затем ты расслабляешься и думаешь, что так будет всегда. И именно в момент, когда ты абсолютно уверяешься, что ты счастлив, любовь наносит тебе удар под дых, чтобы ты понял: за любовь нужно бороться не останавливаясь ни на секунду.
Этому она меня и научила час назад, а потом ушла, оставив корчиться в судорогах боли и пытаться восстановить дыхание, не утонуть в боли. Я пытался сделать это уже пол часа, и у меня не получалось.
Я тонул и не мог дышать. Я в который раз повторил себе, что поступил правильно, но её фотографии на стене будто ожили и на разные голоса зашептали, что я глупец, что не смогу жить без неё, что самостоятельно убью себя морально.
Не в силах выдерживать этот шепот и шипение у себя в голове, я начал срывать её портреты и разрывать на мелкие кусочки. Я рвал и старался убедить себя, что мне уже легче.
За фотографиями на пол полетели мелкие фигурки, стоящие на комоде. Затем я опрокинул сам комод и кресло. Хотелось разгромить всю эту комнату, чтобы от неё не осталось ничего, даже воспоминания. В приступе отчаяния, я пожалел, что раньше не поставил сюда больше предметов.
Крушить больше было нечего, поэтому я просто сел на пол, прислонившись к стене и выдохнул. Горько усмехнувшись, я оглядел творение своих рук в виде кучи смятых бумажек и только тут заметил Мингю, стоявшего в дверях.
—Ты чего тут?
—Я уже ухожу. — Поспешно ответил мальчик, направляясь к лестнице, но я его остановил.
—Нет, иди сюда, — Мингю медленно подошел ко мне и тоже сел на пол. — Испугался?
—Нет.
—Врешь, — я прижал младшего брата к себе и почувствовал, как маленькие ручки обхватывают меня за шею. — Прости, я не хотел тебя пугать. Не хотел.
Сидя вот так, рассматривая свой погром и обнимая младшего брата, я думал, что, возможно, моя семья станет моим спасением.
«Да, определенно. К черту все, семья — это главное.»
Pov*Юна*
—Может ты прекратишь бесцельно водить ручкой по бумаге и, наконец, начнешь записывать лекцию? — поддразнила меня Дженни.
—Я пишу. — Рассеянно ответила я.
—Ты рисуешь! Число, тема и три строчки, продиктованные в начале урока, вряд ли сойдут за лекцию.
—Ладно, я не буду… — Но прежде, чем я успела договорить и закрыть тетрадь, она выхватила её у меня.
—А он действительно очень красив. Но с чего вдруг ты его рисуешь? Ещё несколько дней назад он был для тебя скотиной, и ты его ненавидела.
—Это было раньше. — Улыбаясь и поглядывая на часы, ответила я.
Все, что я сегодня делала — это смотрела на часы. Я не могла дождаться, когда все уроки уже закончатся, и я снова его увижу. Утром он все ещё был напряжен и не хотел принимать то, что теперь все по-другому, и я хочу любить его, но я надеялась, что к обеду он успокоится и станет более сговорчивым.
Прозвенел спасительный звонок, и я, побросав все учебники и тетради в сумку, выскочила из класса.
—Я тебе удивляюсь. — Засмеявшись, прокричала мне вслед Дженни.
—Я сама себе удивляюсь. — Прокричала я в ответ, уже спускаясь по лестнице.
Схватив свою джинсовую куртку, я выскочила на крыльцо. Тэхён сказал, что, скорее всего, не сможет приехать, и меня заберет Минсок. Но ещё проходя по коридору, я увидела его в окне. Сорвавшись с места, я побежала к нему и бросилась на шею, счастливо улыбаясь. По инерции, он чуть отшатнулся и отступил, но на ногах удержался и обнял в ответ.
Чуть отстранившись, я впилась в его губы: теплые, мягкие, но властные. Поцелуй вышел слишком страстный для школьного двора, где кругом находились дети. И, к сожалению, это заметила не только я.
—Мисс Кан, вы отдаете себе отчет, где находитесь? — услышала я голос завуча.
—Ненавижу завучей. — Вздрогнув, пробубнила я и уткнулась носом Тэхёну в шею, нервно сминая воротник рубашки.
Он ухмыльнулся, но все же взглянул на учителя. Секунд десять они молча смотрели друг на друга, а потом женщина иронично, но понимающе улыбнулась и отошла следить за третьеклассниками на спортивной площадке.
—И что это было? — с улыбкой в голосе, поинтересовался он. Я промолчала, с наслаждением вдыхая его запах — тот самый одеколон. — Ты же была против того, чтобы видел хоть кто-нибудь.
—А теперь я хочу, чтобы все знали, какой у меня красивый парень с крутой машиной. — Лукаво ответила я и увидела его улыбку — он понял, что я повторяю его слова.
—Уверена?
—Ты у меня уже десять раз спросил. Мне ещё раз повторить, что я люблю тебя?
—А у тебя сегодня на редкость хорошее настроение. Даже не хочется его портить.
—Почему оно должно испортиться?
Сегодня очередной благотворительный прием, я должен там быть. Ты можешь не идти, если не хочешь, но вечер провести вместе мы не сможем.
—Я хочу с тобой. — сказала я, садясь в машину. Он облегченно выдохнул и сел за руль.