— А ты что слушаешь?
— Я много чего люблю, разного. Сейчас вот на всякую старину подсел. Sonic Youth, Nirvana. Fugazi. Хочешь, запишу тебе плейлист?
Эйдин чувствовала, что этот разговор — первый в ее жизни разговор в таком духе — разом сделал ее жизнь ярче: как будто она до сих пор, сама того не замечая, слушала музыку только в одном наушнике, а стоило ей заговорить с этим парнем, как ожил и второй. Когда Шон вышел за своим телефоном, она с ожесточением потерла кончик носа, чтобы убрать жирный блеск, и взъерошила пальцами волосы. Услышав, что Шон возвращается, вытерла вспотевшие руки о джинсы — правда, они тут же снова стали влажными. Больше всего на свете она боялась, что он захочет взять ее за руку или дотронется до пальцев, хотя бы нечаянно, или еще что-нибудь — почувствует, что ладонь потная, и тут же пожалеет, что встретил ее. Больше всего на свете ей хотелось ему понравиться.
— Я тебе ссылки сброшу. — Это происходило наяву. — А если не понравится — ну что ж… — Шон покачал лохматой головой. — Тогда нашей дружбе конец.
Эйдин засмеялась. Они что, уже друзья? Они всего-то час назад познакомились.
Шон, не поднимая глаз (слава богу, иначе Эйдин могла бы и сознание потерять — у нее и так все лицо горело), спросил:
— Какой у тебя номер? И емейл?
Вспоминая об этом, Эйдин вновь издает ликующий крик, запрокинув голову к небу. Она крутит педали изо всех сил: скорее бы добраться до дома! Ее же просто разорвет, если она прямо сейчас не напишет Бриджид обо всем.
Дома Эйдин пытается сразу же проскользнуть наверх, минуя цепкие родительские лапы.
— Эйдин? — окликает папа из гостиной. — Можно тебя на пару слов?
— Я очень устала.
— Всего на минутку.
Эйдин со вздохом толкает дверь носком высокого ботинка и становится в дверном проеме.
— Извини, что так поздно пришла.
— Ты же знаешь, что тебе нельзя гулять. Ты наказана.
— И к бабушке нельзя? — она закатывает глаза.
— Нет, к бабушке можно, конечно. Но не рассчитывай, что в эти выходные будешь разгуливать где вздумается.
— Я знаю, но я ведь ни капли не выпила. Я все выбросила.
— Слушай, давай-ка… войди и сядь на минутку. Ты почти ничего не рассказала про школу. Как у тебя там дела?
Эйдин слышит сигнал телефона — пришло новое сообщение.
— Нормально. То есть я ее, конечно, ненавижу но. — А как бабушка?
— Хорошо.
— И все? Расскажи.
Эйдин упирает руку в бедро.
— Все нормально. Она почти все время разговаривала со своей помощницей.
— С Сильвией?
— Да.
— Кажется, они поладили?
— Да.
— Бабушке нравится Сильвия?
— Да.
Голосом робота отец повторяет:
— «Да. Да. Да. Да. Отключите провода».
— Папа, я устала. — Телефон снова звякает. Эйдин вытаскивает его из заднего кармана, вводит пароль — это чтобы Чума свой нос не совала — и видит на экране незнакомый номер и сообщение, от которого у нее замирает сердце: «Послал немного музыки. Только посмей сказать, что тебе не понравилось».
— По-моему, Сильвия — это то, что нужно, — говорит папа, даже не подозревающий о том, что ее жизнь только что изменилась навсегда. Взрослые вообще ни черта в жизни не понимают. — Кажется, твоя бабушка довольно быстро к ней привязалась, и слава богу. — Он усмехается. — Правда, она, судя по всему, еще не освоилась здесь с вождением.
То, что сообщение пришло так быстро, говорит о многом. Эйдин ужасно не терпится подняться наверх. При всем своем умении скрывать эмоции, она не в силах удержаться от улыбки, и отец с любопытством замечает это.
— Что такое?
— Ничего. — Эйдин выскакивает в коридор, пока отец не успел разглядеть, как она рада. Произносит нараспев: — Спокойной ночи! — и стремительно бросается вверх по лестнице, по пути даже буркнув «привет» сестре.
19
Разит от Кевина адски. Дома он от души плеснул и на шею, и на грудь, и теперь до него доходит, что реклама дешевого европейского одеколона, обещавшая превратить его из вонючего задрота в ухоженного джентльмена, оказалась сплошным надувательством. Хорошо еще, если этот запах хоть как-то замаскирует очевидные признаки волнения — под мышками уже слегка влажно, несмотря на ледяной холод. Далеко не идеально для первого подступа к адюльтеру. А Кевину как раз хочется, чтобы все было идеально.