Но вот его жена, с которой они прожили два десятка лет, стоит перед ним — подавляя зевок, что в такой торжественный вечер отдает черным юмором, — и Кевин, нервничая и потея, снимает пиджак и поднимается из-за стола ей навстречу.
Когда приносят заказ, Грейс осматривает интерьер и говорит:
— Я хочу забронировать столик в том новом местечке у «Гришема» — органический паб, или как он там называется?
— М-м-м-да?
— Я думала, ты бывал там? Шеф-повар из Корка…
— Передай мне вино, пожалуйста.
Грейс наполняет бокал Кевина и сдвигает свой бесцветный картофельный гратен на край тарелки.
— Меня это бесит… — говорит она.
— А, ресторан? Да, мы там с Миком недавно ужинали.
— С Миком?
— Ну да, с Миком.
— Ты никогда не ходишь с Миком по ресторанам.
— Даже Мику иногда нужно есть что-то, кроме стаута.
— Дай мне отщипнуть у тебя кусочек.
— Я несъедобный, дорогая. — Он пытается улыбнуться, но вместо улыбки выходит какая-то гримаса, больше подходящая обдолбанному клоуну, чем благодушно настроенному мужу.
Грейс тянется через весь стол и тычет вилкой в его рыбу.
— Как дети сегодня?
— Я бы сказал, в боевом настроении.
— Нуала с Кираном? О, очень вкусно. — Грейс жует в своей обычной манере, которую Кевин находит несколько гротескной: как будто ворочает во рту гору тяжелого, мокрого песка. Какая-нибудь крупинка неизбежно застрянет в зубах, но она этого даже не заметит — так и будет ходить, пока не придет время чистить зубы перед сном. Иногда ему уже с трудом вспоминается, какой пугающе красивой она была когда-то.
— Переругались, это Киран начал.
— Да?
Кевин видит, что ей неприятна эта тема. Ей не хочется слышать ничего нелестного о своих отпрысках. Это всякий раз вызывает у Кевина острое желание изобразить перед ней все их фокусы в лицах. Наверное, так ему хочется дать понять жене, чем он занят дома целыми днями: трудится в поте лица, чтобы сохранить мир.
— Киран узнал про Гэвина и стал над ней издеваться. Настоящий чертенок. Но, что ни говори, милый чертенок.
Но Грейс уже не слушает: ее вилка застыла в воздухе, словно учительская указка, и непонимающее выражение на ее лице вызывает у Кевина тревогу.
— Что узнал? — переспрашивает она. — Что такое насчет Гэвина?
— Ерунда. Глупости. Ну, они вроде как теперь парочка, официально. Он подарил ей ожерелье, очень мило, на самом деле.
Он поднимает свой бокал.
— Разве я тебе не говорил?
— Нет, не говорил. А главное — она мне не говорила.
— Не сомневаюсь, еще расскажет.
Грейс снова начинает медленно жевать.
— Правда, я вчера так поздно пришла, что ей и некогда было рассказать. — Лицо Грейс делается задумчивым. — Первый настоящий парень! Он, по-моему, очень симпатичный, правда? Когда это произошло?
Кевин раздумывает — не солгать ли? Но он понимает, что это бессмысленно: Нуала не станет ему подыгрывать. Его дети, во всяком случае, трое из четырех — образец добродетели, они гораздо более щепетильны в таких вопросах, чем их отец.
— Не знаю. Примерно тогда же, когда Эйдин поступила в Миллбери.
Грейс кладет на тарелку сначала вилку, потом нож и роняет голову на руки.
— Дорогая, — говорит Кевин. — Пожалуйста, не расстраивайся. Она просто…
— Просто что?
— Она очень стеснительная и…
— Это не стеснительность, — шипит Грейс. — Я ее мать. Матери не стесняются.
— Думаю, тебе не стоит принимать это на свой счет.