Саске просто смотрит на нее.
— Или нет, — торопливо поправляется она.
Они вдвоем вздыхают в унисон, прежде чем Сакура напрягает спину, восстанавливая свою решимость.
— Ты странно смотришь на меня, — подозрительно говорит Саске. — Прекрати это.
Сакура поднимает на него бровь.
— Позволь мне прояснить ситуацию. Ты ненавидишь Итачи — или, по крайней мере, думаешь, что ненавидишь.
— Нет, я действительно ненавижу его.
— Как бы то ни было. И ты пытаешься свести меня, твою единственную девушку-товарища по команде и одну из двух твоих лучших друзей, со старшим братом, которого ты якобы презираешь. — Сакура скрещивает руки на груди, выглядя чересчур замысловатой для его утешения. — Что означает, что ты, очевидно, совсем не заботишься обо мне и моем счастье. Ты и Наруто должны желать мне самого лучшего, знаешь ли.
Слишком уж много уровней запутанно.
Столкнувшись с этим обвинением, Саске слегка краснеет.
— Это совсем не так, — бормочет он.
— Да ну? — Сакура ухмыляется. — Тогда как это, Саске-кун?
Полная и абсолютная тишина.
— Говори сейчас же. — Сакура кладет руки на бедра в своей манере, наиболее похожей на Цунаде.
— Я не буду говорить с тобой о своих чувствах, женщина! — Саске отступает на шаг, Шаринган мигает в его глазах в режиме автоматической защиты.
Рука Сакуры поднимается, и она хватает его за воротник джонинского жилета, притягивая ближе.
— Нет, ты будешь, — спокойно отвечает она. — Или я найду девушку, с которой ты собираешься встречаться, и расскажу ей об одной миссии в Песке, когда ты…
— Я был прав — ты идеально подходишь для Итачи! — Саске дергается, вырываясь из ее хватки и сердито отряхиваясь.
Сакура улыбается, снова садясь на стул.
— Зная тебя, я не должна воспринимать это как комплимент, но, — она слегка вздрагивает, — все равно странно это слышать от тебя. А теперь продолжай.
Саске обиженно смотрит на нее и что-то бормочет себе под нос.
Сакура моргает, глядя на него.
— Скажи это, Саске-кун.
— Хорошо! — Саске почти кричит, но затем вспоминает о пациентах в соседних комнатах и немного понижает тон голоса. — Всё это дело — не в том, чтобы желать тебе худшего… а в том, чтобы желать для Итачи самого лучшего. Даже если он, вероятно, не заслуживает этого — не заслуживает тебя — в конце концов, он всё ещё мой старший брат, и, может быть, я сильно люблю его. Кроме того, если кто-то и может сделать его счастливым, или лучшим, или что-то в этом роде… так это ты.
Затем брюнет закрывает глаза, страстно желая, чтобы вся эта сюрреалистическая встреча могла быть не более чем галлюцинаторным сном, вызванным сомнительным качеством вчерашнего рамена. Как только он решает, соответствующий льготный период прошел, он слегка приоткрывает левый глаз.
Чтобы наткнутся на Сакуру, смотрящую на него, ее глаза были полны слез.
— Черт, — бормочет Саске.
— Саске-кун, — всхлипывает ирьенин, вытирая уголки глаз и вставая. — Возможно, это была одна из самых приятных вещей, которые ты когда-либо говорил мне…
— Да, да, как угодно, — осторожно говорит младший Учиха, прежде чем просунуть стул на колесиках стул между ними. — Подожди, Сакура, не надо… ты же не собираешься обнимать меня или делать что-то в этом роде раздражающее, не так ли?
Сакура легко убирает стул с дороги.
— Не надо так отталкивать меня, Саске-кун.
— Я ненавижу объятия, — Саске отступает, хватая брошенный скальпель в попытке вооружиться.
Сакура ласково закатывает глаза, хватая свою легкую черную куртку.
— Хорошо, тогда я оставлю это на потом — и заодно обниму тебя вместе с Наруто. Пошли, скоро мы должны встретиться с ним и Какаши-сенсеем в Ичираку.
Они вдвоем покидают больницу в дружеской тишине, прежде чем Сакура прочищает горло и поднимает на него взгляд.
— …О, кстати, я не собираюсь это делать. Все эти свидания с Итачи.
— Что? — Саске на самом деле задыхается от самого прохладного утреннего воздуха.
— Послушай, твои чувства там были действительно задумчивыми и милыми, — Сакура поднимает руки, защищаясь, — но факты таковы, что Итачи даже не любит меня и не заинтересован во мне больше, чем в товарище по команде, медике… и своего рода друге.
— Не сходи с ума, — ворчит Саске. — Итачи любит тебя больше, чем меня и остальных членов клана — за исключением, может быть, матери и отца — вместе взятых.
— Мы говорим об одном и том же Итачи? — Сакура бросает на него недоверчивый взгляд. — О том, кто жестоко издевается надо мной за каждую мою уникальную маленькую особенность?
Саске слегка вздрагивает, понимая, что этот небольшой разговор вот-вот перейдет в очень, очень, очень неудобную область.
— Ты знаешь, что он социально отсталый — в болезненном, извращенном психологическом царстве Итачи-лэнда это, вероятно, код для ежедневных признаний в бесконечной любви. Но давай немного сменим тему… Сакура, тебе нравится Итачи?
Сакура останавливается как вкопанная, едва не столкнувшись с торговцем капустой.
— Мне… мне — что? — К своему ужасу, она чувствует, как ее лицо окрашивается как минимум в пять различных оттенков красного, достаточно сильно, чтобы излучать тепло.
Несмотря на все усилия, Саске не может сдержать ухмылку от ее ощутимого дискомфорта.
— Тогда я буду считать это как «да»?
— Нет! — Сакура взвизгивает, теперь совершенно взволнованная, и изо всех сил старается не смотреть Саске в глаза. — Я имею в виду, да, он… интересный. И исключительно умный. И талантливый.
Саске стонет, борясь с быстро нарастающей мигренью, которая угрожает захлестнуть его. Он может быть одним из лучших джонинов Конохи и подавляющим фаворитом для вступления в АНБУ в следующем сезоне вербовки, но никоим образом он ни эмоционально, ни ментально не способен понять точную природу чувств Сакуры или их отсутствие к его Демоническому отродью старшему брату. Пришло время стать более прямолинейным, хотя ответ на этот вопрос может оказаться чертовски более тревожным, чем предыдущий.
— Сакура. Ты находишь Итачи… — он борется со словом, словно пытаясь выдавить его из своих предательских губ, — … привлекательным?
Саске вздрагивает, как только он говорит это, словно готовясь к смертельному удару.
На этот раз Сакура действительно сталкивается с торговцем арбузами, и пока она помогает пожилому человеку собрать разбросанные арбузы, с улыбкой и несколькими извинениями, выражение ее глаз настолько убийственно, что Саске на самом деле благодарит Ками за то, что на многолюдной улице слишком много свидетелей, чтобы она могла разбить один из арбузов о его драгоценную голову.
— Что это, черт возьми, за день «Двадцать вопросов об Учихе Итачи»? — Сакура шипит себе под нос, как только они с торговцем благополучно очистили дорогу от арбузов. Затем она понимает, огорченная, что краснеет еще сильнее при одной мысли об Итачи. Честно говоря, никому, столь невыносимо неприятному и высокомерному, не следовало бы давать почти неприличную степень привлекательности, которая есть у него…
Внутренняя Сакура довольно громко кричала в ответ на вопрос Саске, что, черт возьми, да, Итачи, вероятно, самый душераздирающе сексуальный мужчина, которого она знает. Сознательный разум Сакуры пинает ее обезумевшее от гормонов подсознание в яремную впадину и быстро начинает отрицать этот факт.
— Сакура, ты краснеешь, — клинически замечает Саске, прежде чем выражение ужаса скользит по его лицу. — Это значит, что ты считаешь его привлекательным? Или ты просто находишь его слишком ужасно уродливым, чтобы даже думать об этом?
Сакура делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем заставить себя посмотреть Саске в глаза.
— Да, — бормочет она.
— Да, что? — растерянно спрашивает Учиха. — Да, он безобразно уродлив, или да, ты думаешь, что он самый привлекательный мужчина из всех кого ты знаешь? — Проходит несколько мгновений и по их истечению Саске выглядит еще более возмущенным, чем раньше. — Не могу поверить, что я только что сказал это.