- «Калашников» вроде вашего, только ствол длиннее, - Платов показал на лежавший на столе автомат.
- Нет, ну вы меня поражаете! И вы отдали ТАКОЕ оружие?
- Пришлось. Тащить на себе рюкзак с книгами и эту винтовку было очень тяжело. Книги я, естественно, не мог выкинуть, поэтому избавился от винтовки. Тем более что стрелок я никудышный, а еда мне была необходима.
- Интересный вы человек, - с иронией в голосе сказал мэр. – Впервые встречаю такого уникального субъекта. И что вы сделали потом?
- Пошел искать людей. На второй день я вышел к какому-то маленькому поселению, и тамошние обитатели снабдили меня пищей и информацией. Они сказали, что мне надо идти на юг, что я и сделал. И вот, добрался до вашего городка. Теперь я буду искать жену. Вы можете мне помочь?
- Как случилось, что вы ее потеряли?
- Это вина коменданта, - Платов опустил глаза. – Это он разлучил нас.
- Вы чего-то не договариваете, дорогой друг. Я смогу помочь вам только в одном случае – если вы будете со мной предельно откровенно.
- Хорошо, - Платов собрался с духом и неожиданно для мэра заговорил по-немецки. – Мы с женой работали вместе, она тоже биолог…
- О! – воскликнул мэр – Вы говорите по-немецки?
- Да, и еще на трех языках.
- Я был прав, - сказал Немец, качая головой, - вы действительно уникальны… Так что же случилось с вашей женой?
- Восемнадцать лет назад, на второй год после нашей свадьбы, мы с Наташей были неожиданно включены в научную группу, работавшую над особо секретным проектом. Для нас это была удача – Наташа была на третьем месяце беременности. Участие в головном проекте «45-бис» давало нам большие привилегии, например, дополнительные продуктовые пайки, а главное – на нас теперь не распространялся одиннадцатый пункт Устава, который вводил ограничения на рождение детей в убежище. Мы с Наташей теперь принадлежали к научной элите центра и могли позволить себе иметь столько детей, сколько захотим. Представляете нашу радость? Я получил назначение в цитологическую лабораторию сектора «А», а моя жена работала в виварии – кстати, фотография была сделана как раз в то время. Прошло буквально несколько недель, и тут… - Платов сделал паузу, ему было трудно говорить. – В ту ночь я был у себя, а Наташу вызвали в лабораторию выполнить какую-то срочную работу. Под утро в мою комнату ворвались охранники, разбудили, надели на меня наручники и велели следовать за ними. Начальник охраны Самойлов заявил мне, что моя жена бежала из убежища, прихватив с собой сверхсекретные документы, и что она сделала это по моему приказу и с моего ведома. Это была полная чушь – как могла женщина на четвертом месяце беременности совершить побег, да еще с какими-то документами! Я понял, что с моей Наташей случилась беда. Наверное, у меня произошло помутнение рассудка, потому что я бросился на охранников… что было дальше, помню смутно. Я очнулся в карцере, избитый, окровавленный, по-прежнему в наручниках. Потом ко мне пришел комендант Одинцов с охраной. Орал на меня, называл неблагодарной свиньей, предателем, выродком, начал пинать ногами. Мне сообщили, что я отстранен от программы и нахожусь отныне под специальным наблюдением. Мне ограничили свободу передвижения, урезали все соцпакеты и перевели на работу в библиотеку, в которой я и проводил все свое время. Иногда мне запрещали выходить оттуда по трое-четверо суток. Охранники следили, чтобы я не общался ни с кем из бывших коллег. Конечно, я пытался узнать, что случилось с моей женой, но все мои попытки раздобыть хоть какую-то информацию ничего не дали. И я поклялся, что обязательно отыщу жену. Я был уверен, что она жива. Наверное, все эти годы я сохранял жизнь и разум только благодаря двум вещам – этой своей клятве и чтению. – Платов усмехнулся. – Я замкнулся в себе, ни с кем не разговаривал, и постепенно за мной закрепилась репутация сумасшедшего. Меня так и называли – Библиотекарь.
- Сочувствую, - Немец постоял, будто в растерянности, потом решительно отпер сейф в углу кабинета, достал оттуда бутылку водки и два стакана, налил себе и Платову. – Давайте выпьем. Вам сейчас надо немного выпить.
- Помогите мне найти жену.
- Что я могу вам сказать, мой друг? Буду искренен с вами. Вашей жене сейчас должно быть около пятидесяти, не так ли? В нашем мире люди редко доживают до сорока пяти лет.
- Наташа гораздо моложе меня и всегда отличалась прекрасным здоровьем. Врачей в госпитале даже удивляло, насколько легко она переносит беременность. Нет, жива она, я знаю. Я в этом абсолютно уверен.
- У вас есть предположения, что могло случиться с вашей женой?