- Я не понимаю, - Казаков еще раз перечитал текст на листке. – Они должны понимать, что это наша работа. Это мы, Наследие, занимаемся подобными феноменами. Это наша компетенция, наш кусок хлеба! Причем тут вообще военная разведка? И Маклай, он же специально ради нее прилетел!
- Ты не ори, Николаич, твой крик ничего не изменит. Есть приказ, а приказы надо выполнять. Начальству виднее, понял?
- Понял, - Казаков бросил листок на стол. – Разрешите идти?
- Погоди. Ты рожу-то скорбную не делай, послушай меня сперва. Тебе зачем эта девка была нужна?
- Как зачем? Я же все в докладе изложил.
- Читал я твой доклад. Это все наука, Николаич. А это, - Рыков показал на приказ, - политика. Так наверху решили, а почему, зачем, не нашего с тобой ума дело.
- Выходит, я две недели работал впустую.
- Почему впустую? Свои научные труды и все результаты экспериментов передашь разведке, пусть с ними разбираются. Родина тебя не забудет, глядишь, похвалят.
- Ага, спасибо, - с издевкой произнес Казаков. – Орден на грудь повесят. Всю жизнь мечтал.
- Ты мне тут не ерничай, - Рыков полушутя-полувсерьез погрозил доктору кулаком. – Мы военные, приказы начальства должны исполнять. Чайку попьешь?
- Нет. Пойду готовить подарочек для разведки, чтоб им… Что с Маклаем делать?
- В зад его поцеловать, - Рыков тяжело посмотрел на доктора. – Хочет поговорить с девкой, пусть говорит. Но никаких съемок и записей. Головой отвечаешь.
- Разрешите идти, товарищ генерал?
- Приказ забери, вложи в папку с материалами, так положено. И мой тебе совет – с людьми, что за девчонкой прилетят, особо не чеши языком. Сдал, расписался, помахал ручкой на прощание, и все. А что с девкой твоей дальше будет, не твоего ума дело. У нас кроме этой Настасьи работы хватает…
ЧАСТЬ 4 Человек, которого не было
1.
Это настоящий рай на земле – если только на этой несчастной, сначала обожженной адским огнем, а потом скованной морозами земле, может быть место для рая. Платов зачерпнул еще горячей воды из таза, окатил себя, блаженно охнул. Сейчас, когда жар маленькой уютной бани прогрел его до самой последней клеточки тела, а горячая вода смыла грязь и усталость прошедших недель, он чувствовал такое счастье и такую приятную истому во всем теле, какой не ощущал уже многие годы. В последний раз таким счастливым он был много лет назад, когда рядом с ним была Наташа – господи, как же давно это было! Как долго он был лишен самых простых человеческих радостей. Даже таких незатейливых, как тепло маленькой бани, ушат горячей воды и кусок дегтярного мыла…
- Эй, академик! – Наемник заглянул в дверь. – Хватит кайфовать. Пошли, посидим.
Платов вылил на себя остатки воды из таза. Наемник дал ему только два ведра горячей воды, но и этого хватило за глаза. В предбаннике Платов вытерся старым вафельным полотенцем и оделся. Теперь он явственно чувствовал, как пропахла потом и грязью его одежда, но другой у него все равно нет. Главное, тело теперь задышало, а остальное неважно.
Пока он мылся, Наемник организовал небольшой, но сытный стол – мясо, сало, консервы, армейские крахмальные галеты. Ну и спирт, конечно.
- С легким паром! – поприветствовал его Наемник. – Что, много вшей мне натряс?
- Не было у меня вшей, - ответил Платов, падая на табурет. – Ох, хорошо-то как!
- Наверное, забыл, когда в последний раз мылся, да? – спросил Наемник, разливая по стопкам разведенный спирт. – В убежище вашем была баня?
- Сауна была, - Платов помолчал. – Только для начальства. Всем прочим короткий душ раз в две недели и особые салфетки для протирания тела. Экономия.
- Вот-вот. Начальство экономит на всех, кроме себя… На-ка, - Наемник протянул Платову наполненную до половины стопку. – Тяпнем за будущие большие дела.
- Это тебе приказали обо мне так заботиться, или ты от души?
- Приказали, - Наемник хлопнул спирт, выдохнул, заел стопку кусочком тушеного мяса с большого блюда. – Селезень приказал.
- Кто такой Селезень?
- Большой человек, с которым ты сегодня говорил.
- Интересно. И чем же он большой? Вроде обычный человек, ростом даже пониже тебя будет.
- Шуткуешь? Молодец. Закуси давай, я сейчас по второй налью. Хочу выпить сегодня как следует.
- И он велел тебе обо мне заботиться?
- Что, досадно чувствовать, что по доброй воле я бы тебя даже в дом не пустил? Да это не мы такие, это жизнь такая. На кой ты мне, разве только на корм для собак. А Селезень мне приказал с тебя глаз не спускать. Приказ надо выполнять, о как! – Панин потянулся за бутылкой. – Ладно, ты не обижайся. Это я шучу… немного.