- А вам какая корысть от этого? – равнодушно спросил Платов.
- Это моя работа. Моя воинская специальность. Андрей Иванович. Всего я вам все равно не расскажу, но помочь друг другу мы сможем. И, если повезет, я получу информацию, чтобы подтвердить некоторые мои выводы, а вы… Вы получите обратно украденные у вас имя и биографию. И, если нам сильно повезет, вы вернете свою жену.
Часть 5. Государственные секреты
1.
- Я понимаю, - сказал Маклай, выслушав Казакова. – Однако вы обещали мне организовать беседу с этой девочкой. Обещания нужно выполнять.
- Я информировал начальство, но ответа все еще нет. Не понимаю, почему такая задержка.
- Но вы же понимаете, что я просто умираю от желания увидеть это чудо?
- Да, конечно. - Казаков кашлянул в кулак. - Я думаю, нам не обязательно ждать разрешения.
- Прекрасно! – оживился Маклай. – Тогда не будем терять времени…
Маклай и Казаков по коридорам базы прошли в санчасть, здесь облачились в защитные костюмы, надели перчатки и бахилы, после чего дежурный врач провел их через стерилизационную камеру в палату Анастасии.
В боксе было тихо и прохладно, пахло лекарствами и свежестью. Еле слышно гудел старый кондиционер. Девушка лежала на кровати, на боку, положив руку под голову. Да, в жизни она даже красивее, чем на фото, подумал англичанин. И эти глаза...
В двадцать лет все девушки казались ему красавицами. Потом он встретил Марион и понял, что на свете бывает совершенная красота. У Марион были удивительные глаза, такой небесной синевы, что хотелось смотреть в них, как в весенние небеса из старых милых цветных фильмов о той, довоенной Земле. Из глаз Марион шел свет. А у Анастасии...
В ее глазах цвет постъядерного неба. Лиловое зарево насквозь промерзшего мертвого мира, в котором все они пытаются выжить.
Маклай шагнул к кровати, покашлял в кулак.
- Здравствуйте! - сказал он по-русски.
Она не ответила. Даже мельком не глянула на него. Продолжала смотреть мимо своих гостей, и ее глаза были пустыми.
- Настя, это полковник Ангус Маклай, мой английский коллега, - пояснил Казаков. – Он хороший человек, ученый, и хотел бы поговорить с тобой.
Анастасия продолжала лежать неподвижно. Англичанин осторожно положил на тумбочку у кровати подарки: белоснежного игрушечного медвежонка с синим бантом на шее и плитку шоколада.
- Анастасия, - заговорил он вновь, уже по-английски: Казаков тут же переводил его слова, - я специально прилетел из Англии, чтобы увидеть вас и поговорить с вами. Когда мне рассказали о вас, я не поверил, что такое возможно. Я знаю, вы не любите людей с оружием. Но я не военный, я ученый. И я хочу помочь. Вам и остальным людям. Вам нечего опасаться, поверьте мне. Я всего лишь хочу понять вас. Вы слышите меня? – Маклай сделал паузу. – Она не реагирует на мои слова, Евгений. Почему?
- Может быть, просто не желает общаться.
- Жаль, - англичанин приложил пальцы к закрывающей рот защитной маске. – Очень жаль, что она себя так ведет.
- Настя, - заговорил Казаков, шагнув к девушке и взяв ее за запястье, - почему ты не хочешь говорить?
Девушка даже не шелохнулась. Казалось, она пребывает в непонятном оцепенении. Казаков повторил свой вопрос. И вновь никакой реакции.
Маклай почувствовал досаду.
- Наверное, это бесполезно, - сказал он. – Думаю, нам следует уйти.
- Он тоже хотел со мной говорить, - внезапно зазвучал в голове Маклая женский голос, говоривший на безукоризненном английском языке. Это было так внезапно, что полковник вздрогнул и выругался. – Он часто приходил поговорить.
- Он?
- Этот человек, - губы Анастасии не шевелились, и Маклай понял, что девушка разговаривает с ним при помощи телепатии. – Доктор. Я не знаю его имени. Я называла его просто Доктор, а он часто говорил, что он мой отец. Он говорил это, но глаза его лгали. Я знаю, что Доктор не мой отец. Он злой и преступный человек.
- Господи, она говорит со мной! – воскликнул Маклай. – Продолжайте, Анастасия, прошу вас!
- Анастасия? Да, понимаю. Так меня зовет Евгений Николаевич. И все здесь меня так называют. Но я не Анастасия. У меня другое имя.
- Какое же? Как мне вас называть?
- Мое имя сейчас не важно. Но я помню, как меня назвали родители. А там у меня не было имени. Только номер. Доктор называл меня Номер Пятнадцать. И там были псы. Они называли меня своей Сестрой.
- Вы были со стаей волкопсов. Это те самые псы, не так ли?
- Верно. – Она помолчала, и Маклаю стало жутко оттого, насколько непроницаемым и бесстрастным остается ее лицо. Никаких эмоций, будто на девушку надета маска. – Эти псы были моей семьей. Мы были вместе. Всегда были вместе. Только они понимали меня.