Сарабанда
«Что привело Юность и Озорничество в обитель скромности и изыска?»Гостья - «Пять тактов» - развернула ноты, напоминавшие фильтр от искуренной самокрутки – «Нет ключа и деления на такты – я не сильна в нотах – чтоб установить тональность и определить произведение» - предложила листок собеседнику и заглянула тому в глаза – «Вы мне поможете?» - и стрелки часовые забывали про силу движущую.Он – «Начните простейшим и добавляйте по знаку» - принял строку без внимания к тексту.Гостья засмущалась в ответ - «...если бы я могла» – щёчки явили ямочки – «...пропустила занятия после первой гаммы...» - зубки прикусили язычок – «...вина по-прежнему внутри» - внимание ушло – «...сколько вина ни пей...» - к игуанке на руке: та кусала себя за хвостик – и оттого меняла цвет. Он покачал головой сочувствующе – «И мне не по вкусу системность» - прочитал текст и поднял брови – «Чарующе» - прикусил губу – «Волшебно» - зашептал в три-четверти голоса и улыбка заискрилась сквозь меланхолию.Ветерок поддевал драпировки. Время пошло.Она – «Мне хотелось продолжить – но родители путешествовали, и некому было отдать меня на попечение, - гармошка в кармане, укулеле на шнурке, - там нет места многоголосиям, развитиям и параллельным октавам, - наиграть бы на дорогу обратно – уже выйгрыш...» - посмотрела на руки на свои и изумилась – «Забываю прошлое – когда не рассказываю» - рассмотрела линию жизни – «Будто узнаю все от своих рассказов» - нахмурилась – «А теперь обрела историю» - и расслышала абсурдность своей речи – «Но абсурдное не кажется невозможным» - и кивнула своему отражению в паркете – «...и каждую ночь молю чтоб утро не возвращалось...» - и освятила оный слезою.
Маэстро схватил гостью за локоть и - «Нельзя останавливаться перед замыслами – даже перед самым безумным нельзя остановиться – настолько оно захватывает мыслью о воплощении; имеете в замыслах то чему можно посвятить тысячу жизней – посвятите свою, посвятите свою жизнь великовенчанию мыслей, чувств и замыслов, - и возведёнными в ранг божественных – мысли и деяния станут выше мирского, - отважьтесь, дитя Любви, отважьтесь – и раньше чем сомкнётся лепта тайной истории – Вам будет что вспомнить, и не все листья Клёна упорхнут по ветру» - отдал воодушевление кристаллам глаз той.И она стала его ученицей. И приходила к нему по выходным: с круассанами, вином, тортами и пирожными: они музицировали – будто Менухин и Персенджер, Менухин и Равви Шанкар или Менухин и добрая сестра. Лакомства венчали стол – где Учитель становился Учеником, а робость обращалась покорностью навстречу кисти дружной.Рассвет и Закат не затрагивали уединившихся в музыкальной – за простором гобеленов. Ветерок поскальзывался о листья древа нотного, а Свет остался в вечерах.Он бы сыграл нотный мир той строчки – но Время позволило Общению обратиться в Обучение – и время смазалось шлейфом акварельным – и Жизнь позволила стать теми, кем стать те прежде не отважились: собою.Время завернёт чувства в ноты, а Ветер понесёт над Озером Небесных Лотосов – отражающем вечность во блеске мгновения.
Прелюд к Осени
Одним дождливым вечером... Руки устали – значит, работали; отдых – шоколадно-кексовый: Он готовил шоколад в турке – нарезал какао-бобы, измельчал и обжаривал, колорировал лунной росою и пряностями – и вогружал на поднос. Она листала ноты – подлинники: партиты, сонаты и ноктюрны, - ни одного вальса – но рукопись, которой быть здесь не могло – «...не понимаю...» - ухмильнулась – «...кажется знакомым...» - и передала рукопись маэстро романтического неонеореализма:Он принял и унёс в закулисье – на растерзание лисички-минутки.Она являла россыпи нарядов, рассказывала в перерывом за столом кофейным – «Мне интересно исследовать сам объективизм и саму субъективность – работу психики, конструкции и сплетения блоков сознания, структуру любви, природу понимания» - ... – «Обратись к кому-то – обратишься к некому аспекту сознания, - и взаимодействуем уже не с кем-то – но с собой, с собой, с собой – и ни с кем кроме себя» - ...…и она менялась - с Ним, или для Него, - и звучала вечер от вечера - чище, тише, мягче.Вечера собирались в один – узор на запястьи, сюжет на витраже, эскиз пепла на зеркале: проведи пером – всё изменится, - изменится, изменится...Он – «Оставим внешнее позади» - предложил оставить сакральное неприкосновенным....и она менялась - с Ним, или для Него, - и звучала вечер от вечера - чище, тише, мягче.Он замечал перемены – но понимал всё, меньше: отчего посыпает шоколад корицей, и забывал в золоте рассвета – для кого извечен второй котелок лакомства – и отпивал с благодарностью пустоте в кресле напротив, - реальность зазвучала палитрой мечт и вспоминаний, - «Декорация – ожила» - вкушал лакомство и пропустил скользнувшую на место пустоты.Лилит приняла угощение и поднесла к столу-алтарю печенья в пакете бумажном – «КоричноИмбирные» - подала диезы, бекары и бемоли на манускрипте гамм – «Лакомой Трапезы!» - залучилась огоньком: учила окунать печения в шоколад, насыпать премного сахарств и вкушать от лакомого душу – не погубив.Слушал размышления той – о природе жизни – и предположил – помешивая шоколад ложкой витиевато-медной: «Каждое деяние подпитывает в Вас отдельную личность – проследите, что за личности мечтаете вскормить, а кто – питаются Вами» - и взглянул в глаза той, блеском лунным – «Наша Вселенная – чуть больше, чем можем допустить» - ...Перешла с сопрано – «Демоны» – на альт грудной – «Феи» - вкушала изыск по глоточку – «Нимфы» - и расщеплялась во мгновении...Рассыпался на истории – «Отчего бы нам с Вами не побыть героями эпоса?» - из-за занавеса, куда тянем руку будучи детьми - «Что привело Вас?» - дотронулся обрывка нотного – «В самом деле – строчка лейтмотива Судьбы?» - и считаем откровение постыдным после...Взял котелок – и отпивал шоколад: мерно к наслаждению, плавно ко времени и учтиво к вечности – «...все мы были там – ведьмами, нимфами, дриадами, куртизанками, прокажёнными мессиями, пилатами, сновидцами, магами и жрецами» - ...Указала на ложечку – «Расти на плоти на женской плоды» - перевела взгляд на руки того – «Их стоило снимать сей ложечкой» - и сглотнула: громче приличного – громче втрое.Просиял – «Мне довелось вкушать исключительное» - улыбнулся блеску молодости в глазах гостьи – «Чтоб заняться значимым – в мерцаниях памяти» - провёл рукой той по плечу – «В жизни у каждого были те – после прикосновений к кому знаешь, что и у меня есть что вспомнить, - и хранишь руки – от мрака, света, жара и холода, - и странствуешь дальше – волнами восхитительной жизни...» - и утаим продолжение от лучей рассвета.Ночь смыкалась над ними – они оставались друг другу теми кем и были прежде, с оговоркой на близость. ~~~