о, - грубо спросил король, отталкивая руку Тонаса. Седьмой король с подозрением относился к разным новомодным штукам, привозимым издалека. Он хорошо помнил, как два его брата покончили счеты с жизнью при помощи таких вот, привезенных издалека игрушек. Правда, привезенных по личному заказу короля, но это дело не меняло. - Ваше Величество, это стекла, обычные стекла, просто позволяющие смотреть нашим глазам дальше, чем они могут, - осторожно произнес Тонас. Король с опаской взял бинокль.- Вот так, - сказал командир арбалетчиков, показывая королю, как пользоваться биноклем. Король, держа бинокль на вытянутой руке, поднес его к глазам.- Вижу, - произнес он, наблюдая, как сходят на берег отряды белой пехоты. Пехотинцы, ступив на землю, быстро выстраивали стену щитов - от стрел руми, слывших отличными лучниками. Все новые и новые отряды белой пехоты спускались на берег, линия щитов расширялась и с узкой полосы берега все дальше продвигалась в лес. - В лес не углубляться, - приказал Седьмой король, - Пятому Арунаду, командующему белой пехотой - приказ в лес не заходить! – За спиной короля сорвался с места вестовой и бегом направился к понтонам. – Следующим пойдешь ты, - сказал Седьмой король, оборачиваясь к Тонасу и опуская бинокль. Затем добавил: – Это я оставляю себе, - имея в виду бинокль. - Шустрик получит двойную долю из добычи. - Да, Ваше Величество, - склонился в поклоне Тонас. К полудню больше половины армии переправилась через реку. Десятки черной пехоты вместе с вариназами, на больших плотах на воде, охраняли понтоны, внимательно вглядывались в светлую воду реки. Пловцы из специально набранных команд, несмотря на холодную погоду, время от времени ныряли с плотов в реку, проверяя крепления понтонов. Вынырнув назад и взобравшись опять на плоты, они мелкими глотками пили горячую граппу, чтобы согреться. На противоположном берегу уже находилось несколько тысяч черной пехоты, отряды вариназов, белая пехота, наемники - горцы и арбалетчики Тонаса. Теперь предстояло самое трудное – переправить ипохавров и обоз.- Свернуть мой шатер, - распорядился Седьмой король. Олль Вуг, глава королевской стражи и царедворец - по совместительству, отдал распоряжения, и десятки слуг забегали вокруг шатра - повара с подручными сворачивали кухню, остальные снимали шатер. На берегу руми черный дым поднялся в небо. - Тревога, мой король, - громыхнул Вуг, стоя за спиной сюзерена.- Вижу, - произнес король. - Глупо не воспользоваться армией на переправе. Трубач, сигнал! Одетый в черные цвета Седьмого короля, с гербовой полосой через все трико и камзол, трубач поднял массивную изогнутую медную трубу и, надув щеки, выпустил в нее весь воздух. Тяжелый гул проплыл над рекой, достигнув берега руми. Вариназы Шустрика, находящиеся на том берегу, мгновенно склонились над землей и выпрямились, уже держа канаты в руках, поднимая мгновенно собранные, из заранее заготовленных досок, корявые широкие щиты. Арбалетчики Тонаса подались вперед. С понтона спрыгнул гонец. - Ваше Величество, черная пехота и наемники вступили в открытый бой с руми. - Хм, - задумчиво сказал король, - рукопашная с моими солдатами. Это что-то новое. Вестовой ко мне… - Ваше Величество, Ваше Величество, - прошептал кто-то из окружавших короля вестовых. Король обернулся. Из леса, в котором еще утром, кроме его солдат, не было ни единой души, леса в тылу королевской армии, выходили одетые в зеленое фигуры. - Это уже непростительно, - холодно сказал король. – Где командир лазутчиков? Деканы и сотники еще остававшейся на этом берегу тысячи черной пехоты спешно выстраивали солдат в линию, лицом к лесу, прикрывая обозных ипохавров и остатки еще не переправившихся частей армии короля.- На плотах, - громыхнул Вуг, тысячник оллей.- Что на плотах? – не понял Седьмой король.- На плотах часть лазутчиков, а остальные на том берегу.- Ронаш, - король неторопливо воззрился на тучного штабиста, сразу ставшего типично синим для гушуга, - я не буду спрашивать, почему охрана в лесу не подняла тревогу, но ты должен будешь объяснить мне, как в тылу моей армии оказались руми. На берегу, у понтонов возник невообразимый гам. Всадники Рыжего Кума, начавшие переправу, пытались развернуть ипохавров обратно, на берег. Пырья, растянувшиеся по всей переправе, остановились. Вышедшие из леса отряды остановились. Большой Вуг спешно расставлял оллей вокруг Его Величества и Ронаша, чтобы оградить огромными щитами Седьмого короля и главного штабиста от стрел. Руми подняли луки… На миг наступила зловещая тишина.- И-ах, - закричали пехотинцы. Лавина стрел понеслась на солдат. Волна за волной накрывали смертоносные жала королевскую пехоту, всадников у переправы, обоз и окруживших Седьмого короля оллей. Выстроившаяся к бою черная пехота бесславно гибла под стрелами руми. Застрявшие на переправе всадники на ипохаврах метались, пытаясь спасти от обстрела себя и своих ипохавров, а пырья, после некоторой заминки, с ревом устремились вперед по понтону, сметая со своего пути еще не успевших полностью переправиться вариназов и наемников. - Вестового к Рыжему Куму, быстро! – крикнул король. Стена щитов разомкнулась, пропуская к королю вестового и гонца от Лурана, командира черной пехоты, остававшейся на этом берегу. Глухо забили барабаны и черная пехота, смыкая ряды, оставляя на земле убитых и раненных, пошла вперед. Рыжий Кум, обходя мертвых и раненных ипохавров, подчиняясь приказу короля, повел своих всадников на правый фланг пехоты. Полтысячи северных оллей бегом двинулись к левому флангу. Руми отступили на полшага назад, к лесу.- Приказ Рыжему Куму, - сказал король, подозвав еще одного вестового. – Орду остановить, оставить на берегу несколько сотен. Остальным вернуться на переправу.Ронаш, - король повернулся к начальнику штаба, - мы переправляемся на тот берег, ты остаешься здесь. В лес не углубляться. Ждать моего приказа. В твоем подчинении черная пехота, две сотни всадников и две сотни оллей. Плоты… - король обернулся к плотам на реке. Плотов больше не существовало. Кое-где, на еще державшихся вместе 2-3 бревнах, лежали убитые и раненные гушуги и вариназы, но это и все. Десятки лучшей черной пехоты и вариназов ушли на дно, на поживу местным русалкам… - Плохо, - уронил Седьмой король. – Значит, выделишь еще на плоты охрану. Возьмешь у Лурана, пусть даст умеющих плавать, он знает. И не забудь в лесу собрать погибших стражников. Корчма у лесной дороги, больше всего напоминала избушку корявого лесовика. Ветхое двухэтажное строение привалилась сразу за тремя громадными разлапистыми деревьями, сдурами, как называло их местное население. Гнилые бревна, заткнутый в щели мох, поскрипывающая от порывов ветра дверь.- Да, уж, - пробормотал Лувэн, подтягивая на себе пояс с истончившемся тесаком и парой хозяйственных мешочков, - не дворец с прислугой. Покряхтев, Лувэн, все-таки, шагнул к дверям. От скрипа распахиваемой двери три сухощавые фигуры, одетые в какое-то серое от грязи тряпье, сидевшие за столом в углу неожиданно большого и чистого помещения, разом повернулись к нему. Белые утонченные лица, тонкогубые, с большими полосками рта, мигом глянули на него и тут же отвернулись.- Опа, - с ходу произнес Лувэн, – влип. Пиры! За вторым столом, в другом углу помещения, расположилась компания подвыпивших коренастых гушугов - беглых крестьян пробирающихся через лес, подальше от сеньора, в город. И за третьим и последним столом находились двое - лесной руми в истрепавшейся, потертой зеленой куртке и матерчатых же, оборванных внизу штанах и его напарник, уткнувшийся в стол лицом и спящий на своей собственной, залитой красной жидкостью, судя по запаху - вином, большой светлой бороде.- Эге, - отметил Лувэн, - да это луговой вариназ. Он решил подсесть к руми с вариназом. Даже, учитывая бродяжий вид руми и пьяного в стельку вариназа, с ними было безопаснее, чем с крестьянами или, уж конечно, пирами. Руми считались более-менее неплохие бойцы, но уж за вариназами испокон века шла слава забияк. Короче, если свести с ними дружбу, ночь можно провести спокойно - вряд ли пиры решат поживиться его кровушкой. - А, вот, крестьянам не повезло, - подумал Лувен и насторожился - крестьяне были какие-то странные... - Надо бы присмотреться к ним, - мелькнула мысль в сознании Лувена... - крестьянам придется не спать, коли хотят дожить до утра.- Гостей принимаете? - спросил Лувэн, двигая ногой свободный табурет к столу с руми и вариназом и бухаясь на него. Руми поднял на него глаза цвета густой зелени и кивнул. К столу тут же подошел тучный массивный хозяин в большом фартуке.- Что пить будем, уважаемый? - громыхнул он. Лувэн, в свою очередь, поднял глаза на хозяина. Корчмарь явно был из пырья.- Странно, - сказал Лувэн, - вы, вроде бы, с теми ребятами за столом, - едва заметным движением подбородка он показал на склонившихся над тонкими бокалами пиров, - не ладите, а они свободно расположились…- А по мне все равно кто сидит, - буркнул пырья, - лишь бы платил. Так чего будем, уважаемый? – еще раз повторил он.- Пиво мне и, - руми вопросительно посмотрел на Лувэна, - и моим соседям то… - руми отрицательно кивнул головой, - и вина моим соседям! Да, и большую тарелку похлебки не забудь. Лувэн бросил на стол пару медных монет. Пырья сгреб их огромной лапищей и отошел от стола. Через пару минут на столе уже дымилась з