дников у переправы, обоз и окруживших Седьмого короля оллей. Выстроившаяся к бою черная пехота бесславно гибла под стрелами руми. Застрявшие на переправе всадники на ипохаврах метались, пытаясь спасти от обстрела себя и своих ипохавров, а пырья, после некоторой заминки, с ревом устремились вперед по понтону, сметая со своего пути еще не успевших полностью переправиться вариназов и наемников. - Вестового к Рыжему Куму, быстро! – крикнул король. Стена щитов разомкнулась, пропуская к королю вестового и гонца от Лурана, командира черной пехоты, остававшейся на этом берегу. Глухо забили барабаны и черная пехота, смыкая ряды, оставляя на земле убитых и раненных, пошла вперед. Рыжий Кум, обходя мертвых и раненных ипохавров, подчиняясь приказу короля, повел своих всадников на правый фланг пехоты. Полтысячи северных оллей бегом двинулись к левому флангу. Руми отступили на полшага назад, к лесу.- Приказ Рыжему Куму, - сказал король, подозвав еще одного вестового. – Орду остановить, оставить на берегу несколько сотен. Остальным вернуться на переправу.Ронаш, - король повернулся к начальнику штаба, - мы переправляемся на тот берег, ты остаешься здесь. В лес не углубляться. Ждать моего приказа. В твоем подчинении черная пехота, две сотни всадников и две сотни оллей. Плоты… - король обернулся к плотам на реке. Плотов больше не существовало. Кое-где, на еще державшихся вместе 2-3 бревнах, лежали убитые и раненные гушуги и вариназы, но это и все. Десятки лучшей черной пехоты и вариназов ушли на дно, на поживу местным русалкам… - Плохо, - уронил Седьмой король. – Значит, выделишь еще на плоты охрану. Возьмешь у Лурана, пусть даст умеющих плавать, он знает. И не забудь в лесу собрать погибших стражников. Корчма у лесной дороги, больше всего напоминала избушку корявого лесовика. Ветхое двухэтажное строение привалилась сразу за тремя громадными разлапистыми деревьями, сдурами, как называло их местное население. Гнилые бревна, заткнутый в щели мох, поскрипывающая от порывов ветра дверь.- Да, уж, - пробормотал Лувэн, подтягивая на себе пояс с истончившемся тесаком и парой хозяйственных мешочков, - не дворец с прислугой. Покряхтев, Лувэн, все-таки, шагнул к дверям. От скрипа распахиваемой двери три сухощавые фигуры, одетые в какое-то серое от грязи тряпье, сидевшие за столом в углу неожиданно большого и чистого помещения, разом повернулись к нему. Белые утонченные лица, тонкогубые, с большими полосками рта, мигом глянули на него и тут же отвернулись.- Опа, - с ходу произнес Лувэн, – влип. Пиры! За вторым столом, в другом углу помещения, расположилась компания подвыпивших коренастых гушугов - беглых крестьян пробирающихся через лес, подальше от сеньора, в город. И за третьим и последним столом находились двое - лесной руми в истрепавшейся, потертой зеленой куртке и матерчатых же, оборванных внизу штанах и его напарник, уткнувшийся в стол лицом и спящий на своей собственной, залитой красной жидкостью, судя по запаху - вином, большой светлой бороде.- Эге, - отметил Лувэн, - да это луговой вариназ. Он решил подсесть к руми с вариназом. Даже, учитывая бродяжий вид руми и пьяного в стельку вариназа, с ними было безопаснее, чем с крестьянами или, уж конечно, пирами. Руми считались более-менее неплохие бойцы, но уж за вариназами испокон века шла слава забияк. Короче, если свести с ними дружбу, ночь можно провести спокойно - вряд ли пиры решат поживиться его кровушкой. - А, вот, крестьянам не повезло, - подумал Лувен и насторожился - крестьяне были какие-то странные... - Надо бы присмотреться к ним, - мелькнула мысль в сознании Лувена... - крестьянам придется не спать, коли хотят дожить до утра.- Гостей принимаете? - спросил Лувэн, двигая ногой свободный табурет к столу с руми и вариназом и бухаясь на него. Руми поднял на него глаза цвета густой зелени и кивнул. К столу тут же подошел тучный массивный хозяин в большом фартуке.- Что пить будем, уважаемый? - громыхнул он. Лувэн, в свою очередь, поднял глаза на хозяина. Корчмарь явно был из пырья.- Странно, - сказал Лувэн, - вы, вроде бы, с теми ребятами за столом, - едва заметным движением подбородка он показал на склонившихся над тонкими бокалами пиров, - не ладите, а они свободно расположились…- А по мне все равно кто сидит, - буркнул пырья, - лишь бы платил. Так чего будем, уважаемый? – еще раз повторил он.- Пиво мне и, - руми вопросительно посмотрел на Лувэна, - и моим соседям то… - руми отрицательно кивнул головой, - и вина моим соседям! Да, и большую тарелку похлебки не забудь. Лувэн бросил на стол пару медных монет. Пырья сгреб их огромной лапищей и отошел от стола. Через пару минут на столе уже дымилась здоровенная миска с аппетитной чечевицей и красовались два кубка с дешевым вином и кружка с пивом.- А ты, брат, куаераг, - неожиданно проснувшийся вариназ потянулся красной волосатой рукой к кубку с вином и пригубил его. - А пиво здесь дерьмовое, - сообщил он, делая над собой усилие и глотая еще вино. - Зря ты его взял. Расстрига, - тут же, без перехода, представился он, сделав следующий мощный глоток. – А это Куль- Неудачник, - ткнул бородищей вариназ в сторону руми, потягивающего вино несколько лениво. – Совсем пропащий, никогда не связывайся с ним, - добавил он для полной ясности обстановки. - Кто бы говорил, - мелодично протянул оборванец - руми, - не по причине ли твоих дырявых карманов мы здесь. - А что, - сказал вариназ, - вполне нормальное место, лучше, чем на каторге. Скажи мне, мил куаераг, - обратился он к Лувэну, - ведь, правда, здесь лучше, чем на каторге? Лувэн едва не поперхнулся, цедя свою похлебку.- Видишь, он тоже согласен, - нравоучительно произнес вариназ Расстрига и положив голову на стол громко захрапел, бормоча, - а я даже не спросил, как тебя зовут, друг… - Лувэн, - сказал Лувэн, подтирая ложкой края миски. Хлеб хозяин ему не подал, хлеб стоил больших денег в лесу. – Хожу- брожу, счастье ищу… - Счастья нету, - убежденно пробормотал, опять дрыхнущий физиономией в стол, вариназ, - а деньги наши из кармана выпали…… - В город иду, - продолжил Лувэн, - там мастеровые нужны. Компания крестьян поднялась из-за стола и всей гурьбой направилась к корчмарю договариваться о ночлеге. Пиры еще ниже склонились над бокалами. Светлый день за окнами корчмы понемногу превращался в темень. Лувэн еще заказал по кубку вина и кружку пива для себя. Один кубок он подвинул к вариназу. Учуяв запах, вариназ открыл глаза и, посмотрев на Лувэна и Куля, прошептал: - На посошок! По маленькой!- Послушай, Куль, - Лувэн сознательно опустил вторую часть имени руми, - Расстрига не того, не запойный?- А ты посмотри, - посоветовал руми. Вариназ весело подмигнул Лувэну совсем даже не сонным глазом -Угу, - угрюмо сообразил Лувэн, - из огня да в полымя. Не к пирам, так… Кажется, здесь разыгрывается комбинация в неведомо чью честь. Интересно, только в чью? Из-за стойки вышел и направился к ним снова хозяин корчмы.- Спорим, сейчас господами нас назовет, - пробормотал, лежащий лицом в стол и, вроде, ничего не должный видеть, вариназ.- Господа ночевать здесь будут или комнату сымут? – вопросительно произнес пырья, смотря, почему-то, на одного Лувэна. Лувэн, как бы подсчитывая свои расходы, если он снимет комнату - уставился в стол и зашевелил нижней губой, вроде бы считая мысленно деньги... И тянул время. Он хотел снять комнату, и снять сразу на всех троих - себя, руми и вариназа - деньги у него были - чтобы провести эту ночь не одному, ибо ночь, он чувствовал, намечалась веселая. Но Лувен хотел, чтобы руми и вариназ, сами попросили его об этом, ведь одно дело угостить выпивкой сидящих за столом, и другое - ни с того, ни с сего, вдруг, оплатить малознакомым собутыльникам ночлег... Так весь его образ мастерового полетит к юку. Рабочий человек не может швырять деньги направо и налево. Лувэн усиленно изображал на своем лице смесь жадности, расчетливости и… И, все же, готовности снять комнату, и снять ее даже сразу на троих...- Не, мы просить не будем, - словно прочитав мысли Лувена, в спину ему сказал руми. И нахально уронил, как бы в пространство: – Этой ночью в корчме будет жарко... - Затем, сразу же: - Если хочешь, чтобы мы ночевали с тобой, решайся, давай. Видишь, хозяин только на тебя и смотрит, понимает, что у нас с Расстригой денег нет. Лувэн, со вздохом, как бы решившись, страдальчески спросил: - Сколько за комнату на троих?- По медяку за каждого, - буркнул корчмарь. Лувэн выложил на стол 3 монеты. Пырья собрал монеты и, засовывая их в кошель под фартук, произнес: - Наверх по лестнице, третья комната от угла ваша. Моя жена вам постелет. Прошло еще с полчаса. Крестьяне, по-своему договорившись с корчмарем о ночлеге или просто пожалев денег, расположились на полу в углу корчмы. Пиры все еще сидели за бокалами, в пятый или десятый раз заказывая хозяину какой-то напиток... За окошками стало совсем темно.- Ну, пора и нам бай-бай, - произнес руми, допив свой кубок и успев, за время, что, неторопясь, допивал вино, как раз прошедших полчаса, рассказать Лувену, какие они вдвоем с вариназом красивые... Пардон, как они вдвоем с вариназом, несколько дней тому назад, будучи в одном пограничном баронстве проиграли в рулетку все свое имущество и немножко чужого, принадлежащего лично господину барону, после чего вынуждены были срочно бежать из этого баронства...- Лувен слушал руми и его не покидало смутное ощущение, что руми ем