Эдвард появился в этом мире в период расцвета эпохи земледелия. Это значит, что легендарный пират застал все 4 эпохи: Земледелие и Охота, Чумная лихорадка, Крестовые походы, Зов моря. Возраст Эдварда приблизительно 1733 года. Я уже сам не помню, много воды утекло с тех пор, как я создал Штормвинд. До того, как я сменил свою профессию на хозяина главной таверны в Штормвинде, я был одним из приспешников Люцифера, сына Сатаны. Работал я на сына главного демона более трех тысячелетий, всякая работа мне попадалась: от избиения грешников до переписи демонического населения. Почета особого в этом нет, один среди многих, бывало даже публично унижали или били, но против воли Люцифера не пойдешь, там мгновенная смерть. По крайней мере так думали все его приспешники. Таким был и я. Около двух тысяч лет назад я придумал план, как сбежать из ада. Мне нужно было узнать молитву от грешников, чтобы меня «выбросили» из Нижнего мира. На самом деле это могло убить меня, при мольбе в аду кожа покрывается волдырями, которые впоследствии лопаются и обливают тело кипятком. Я смог выдержать необходимый уровень боли, чтобы у меня вырвали мои демонические крылья и выбросили в Районе.
Но меня там не ждали. Моя мольба была услышана, но дальше Врат меня не пустили. Небесный закон не позволял падшим ангелам и падшим демонам проникать в Ад или Рай. Меня отвергнули. Подавленный своим провалом, я долгое время шел. Просто шел. Врата позади меня растворились. Остальной мир исчез. Тогда я начал представлять свой мир, наподобие человеческого, но с моими законами и правилами: люди не могут создать себе подобных, каждые пятьсот лет будет происходить какое либо событие, оказавшее огромное влияние на человеческий мир (ну или какое я сам захочу, мой же мир). Подо мной начала проступать почва, покрываясь травой и деревьями. Возвышались холмы и текли реки. Мир был идеален. Но он был пуст. Спустя каких-то 300 лет ко мне пришли заблудшие души. Я принял их, они начали свою жизнь заново. Среди них был и Эдвард. Тогда я еще не знал, каким будет Штормвинд. Мир наполнялся душами, ко мне приходили другие падшие ангелы и демоны. Я создавал искусственный интеллект для помощи людям. Сейчас же ии чаще всего является командой корабля. Вскоре начались большие войны. Души резали друг друга пачками, но их количество не убывало.
Эдвард прожил все три эпохи. Я не задумывал, что души будут стареть, но со временем у пирата начала расти борода, потом проступать седина. Сейчас передо мной сидел старик, но все еще готовый принять бой, заранее зная его исход; борода его давно окрасилась в серый, равно как и его волосы. Легенда Штормвинда присел за барную стойку, попросив посетителей сесть по своим местам.
— Ну как ты? — хриплым голосом спросил меня Эдвард. — Что нового в нашем с тобой мире?
— У меня все отлично, меня наконец то навестил мой давний друг. — отвечаю я. — В Штормвинде ничего особо нового, вот королева Анна заняла разоренный пиратами-дезертирами Грот.
— Ничего святого. — покачал головой пират.
— Ты сам то как? — поинтересовался я. — Как семья? Как дети?
— Да что я… — бросил Эдвард. — Жена мертва. Застрелили испанские псы. Дети… тоже. Повешены английскими колонистами в Эшли. Все сразу попали в западню. Только младший остался у меня. По моим стопам пошел, бороздит моря под черным флагом. Давно ко мне не заходил. Пишет часто, мне и то радость. Все в разъездах с друганом своим. Вот недавно подружку себе нашли. Говорит, женить её на друге собрался, сразу искру между ними разглядел.
— Женить это хорошо. — задумчиво сказал я. — Мне жаль твою семью. Тебе налить?
— Давай. — пират отложил свою треуголку. — Мне как всегда.
Эдвард пропустил пару бокалов.
— А знаешь, я горжусь им. Я всеми сыновьями гордился, но Хэйтем мне как родной. Так волнуюсь за него, когда сражается.
— Он лучший в своем деле. — утешил я своего друга. — О нем уже ходят легенды.
— Да я знаю. Даже я ему не соперник. — усмехнулся пират. — Каждый раз, когда свои сабли достает, меня прям дрожь берет. Он же не всегда таким был. Только после резней под Фуэрто, когда испанцы начали нападать на представителей пиратства посреди дня. Много наших полегло. Хэйтем только и выжил, но они успели вдоволь поиздеваться над ним. Поэтому и носит маску, только глаза и видно. Передо мной снимает. Жаль его, прям слезу пробивает. Всех тех испанцев потом перерезал.
— Демон во плоти.
— Не говори. Сущий дьявол. Теперь уже английский Грот в одиночку зачистил от дезертиров. Говорят, видели, как он, сражаясь с пятью головорезами, не получил ни царапины.
Мы выпили.
— Он в последнее время такой странный стал. — продолжил Эдвард. — Почти не пишет. Пару строчек выведет и уже прощается. Ты не знаешь, что это с ним?