/ПАУЗА/
В общем, мы вошли в лифт, молча доехали до восьмого этажа, поднялись пешком на девятый, по словам Геныча это спутает карты ментам, хотя никто не понял почему, Геныч нажал кнопку звонка. Через минуту кто-то жалобно спросил "кто там". Геныч сказал, что сантехник. Или что-то в этом роде. Маленький мальчик открыл дверь. Мы вошли, спросили у него сколько людей дома. Оказалось: его сестра, мать и отец. Геныч с Мишкой согнали их в большую комнату. Они молчали. Геныч перерезал их всех ножом, чтобы не стрелять. Всех. Даже парня и маленькую девочку.
/ПАУЗА/
Мы захлопнули дверь и спустились этажом ниже. Я помню, что у нашей следующей жертвы была красивая дубовая дверь и такой переливчатый звонок, на который как-то даже стыдно нажимать — один раз нажал и он трезвонит с минуту. Внутри — молодожены. Геныч засунул им в рот полотенца и перерезал глотки. Он делал это так аккуратно и с таким равнодушием, словно он разделывал куриц. В следующей квартире, на этом же этаже мы столкнулись с проблемой — мужик не открывал дверь. Геныч, конечно же, рассчитал и такой исход — захватил с собой лом, мы взломали дверь и ворвались внутрь. Потом мы полчаса искали мужика, который, как оказалось, забился в комод! Я убил его. Я помню, что мы перестали соображать. Каждый из нас отделился от тела, наши действия стали автоматическими. Звонить. Взламывать. Искать. Убивать. Мы прошли где-то пять квартир, в шестой нас ждал сюрприз. Вместо латышей в квартире под номером 24 жила русская семья. Я помню, что тогда Руслик сорвался. Орал, брыкался. Мы связали всю семью. Мать, Отец, Сын, Бабушка. Заодно пришлось связывать и Руслика. Его глаза… на них было страшно смотреть. Не выдержал он.
/ПАУЗА/
Мы успели еще пройти три квартиры, перед тем, как нас схватили менты. Точнее не схватили. Они ворвались в квартиру, когда мы уже собирались уходить. У Геныча в руках был дробовик, который он отобрал у Руслика, и он успел выстрелить, скорее всего замочил пару ментов, я не уверен. Но менты были повсюду, снизу кричали что-то. Не знаю почему, но мы решили спуститься на лифте. Конечно же, менты отключили лифт, так что мы застряли посередине. Тут-то Геныч и пустил себе пулю в голову. Никогда не думал, что из головы может вылететь столько кровищи. В общем, остались только мы с Мишкой, все в крови, в голове звенит от выстрелов. Где-то через десять минут нас вытащили из лифта и повязали. Вокруг было дофигища ментуры, машин двадцать. И скорой помощи еще больше. Все с мигалками, весь район мигал синим светом. Вспыхивал и погасал. Я помню, что было очень красиво.
ОПЕРАТОР
Ты раскаиваешься?
ДИМА
Да. И нет. Я не хотел никого убивать. Детей мне особенно жалко. Но нельзя во всем винить нас. Мы ублюдки. Я знаю это. Но все они, все ублюдки. Политики, латыши, русские… Все. Все мы. Кто-то мог бороться, кто-то держал в себе. Кого-то все это не задело. Кстати, знаешь, что случилось с Жекой?
ОПЕРАТОР
(шелест бумаги)
Нет. Я не знаю. Мне ничего не сказали.
ДИМА
Тоже убил. Я всё никак не пойму почему. Из всех нас он был самым сильным, что ли? Он качался, как бешенный, чтобы все это говно вокруг не стало частью его. А в конце концов однажды, возвращаясь с тренировки, убил мужика, который с испугу было спустил на него собаку. Знаешь как?
ОПЕРАТОР
(тихо)
Нет.
ДИМА
Ручкой. Шариковой ручкой. Она у него в тот момент в руках была. Тридцать с лишком ранений. А потом вскинул труп на плечо, отнес его в участок и сдался ментам.