Это уже второй человек, который так говорит мне. Сговорились что ли?
— Нет, я уже два года тут. Видимо, наблюдательность — редкое явление для тебя.
— Тогда ты или врёшь, или да. Ты не можешь быть тут два года, я всех знаю тут.
Он начинает меня немного выводить из себя. Нужно придумать какой-то нормальный ответ, чтобы он побыстрее отстал от меня со своими расспросами.
— Говорю же, наблюдательно подводит, — вкладываю в эти слова всю уверенность. — Что же, мне пора, можешь идти дальше по своим делам. — Я делаю пару шагов, как он мгновенно перехватывает запястье моей руки.
— Ну уж нет, от меня просто так не сбежишь.
Я резко вырываю руку из его хватки, и со злостью выплевываю:
— Ты совсем больной что ли так хватать людей! — я поглаживаю запястье. — Больно!
— Извини, не рассчитал силу, — говорит с сожалением, но это не снижает мою злость. — Просто… — Он вновь подходит ближе ко мне, чтобы мы были под одним зонтом. Дождь усилился. — Просто, ты же врёшь?
Каждый его новый вопрос вызывал во мне новую волну раздражение, которое неприятно сочеталось с дождем, пульсирующей болью в запястье и отсутствием достаточного пространства для того, чтобы свободно вздохнуть и подумать над ответом.
— Нет, не вру. Я здесь уже два года. Ты просто не видел меня, — краткими предложениями отвечаю я, чтобы хоть что-то сказать, вместо проигрышного молчания.
— Но это невозможно.
— Возможно! — повышаю голос. — Если ты меня не видел, это не значит, что меня нет.
— Нет, ты есть, но просто была не тут, я уверен.
В этот момент у меня в голове творился небольшой хаос из вариантов моих действий. Уйти — проиграть. Остаться и продолжить этот несуразный диалог — ещё хуже. И что мне делать? Нужно грамотно и деликатно выйти из этой ситуации.
— Хорошо, думай как хочешь, я не могу тебя убедить, если ты сам не хочешь принимать другую точку зрению. Твердолобость — то, что свойственно некоторым людям.
Достаточно дипломатично. Ну, может присутствует доля здравой критики.
— Пытаешься уйти от правды? Но мне даже немного нравится, что ты увиливаешь от ответа, тем самым подтверждая мою правоту.
— Я ответила тебе вполне конкретно, мне нет смысла дальше говорить что-либо, ведь услышу только один ответ.
— Я же все равно со временем раскрою твою небольшую ложь. — Он чуть приседает, чтобы оказаться на одном уровне со мной, и смотрит прямо на меня, а потом, щелкнув меня по кончику носа, добавляет: — Маленькая лгунья.
— Думай как хочешь, — без особо энтузиазма отвечаю я.
— Ну ладно! — вновь воодушевленно заявляет он, вернувшись в прежнюю позу. — Давай я провожу тебя до дома, чтобы ты не мокла под дождем, и не буду мучать тебя больше.
— О, впервые очень правильная мысль, — с иронией соглашаюсь.
До дома оставалось идти совсем немного, но даже эти ближайшие пять минут обещали быть для меня тяжелыми. Я каждой частичкой тела чувствовала подавленность, которая всё глубже и глубже подбиралась к самому сердцу, не понимая причины. Гнев, раздражительность и прочие негативные эмоции превратились в одну, самую непонятную. Еще тяжелее, когда также сильно ощущаешь его радостное настроение, а самой хочется провалиться под землю.
— Кстати, ты знаешь, кто я? — спросил он, когда мы остановились у очередного светофора.
— Нет, — правдиво отвечаю я.
— Это тоже странно! Меня знают все здесь!
— Не вижу повода для радости.
Мы перешли дорогу к моему дому.
— Что же, тогда самое время узнать, кто я. Меня зовут Спенсер. Спенсер Бельмондо.
— Мне это ни о чем не говорит, но буду знать. Что ж… — я повернулась к нему, прежде чем уйти. — Спасибо, что проводил, но больше так не делай.
Он улыбнулся, ответив:
— Буду стараться.
— Можешь и вовсе не прикладывать усилий, тогда ничего не придется делать.
— Ну, тогда пока, надеюсь больше не увидимся, — вновь говорю я.
— Буду ждать нашей встречи, — он ловит мой взгляд, и видимо замечает мою усмешку на его ответ.
— Не взаимно. — Я последний раз взглянула на него, и начала приближаться ко входной двери, доставая параллельно ключи.
Как только дверь открылась, вновь поворачиваю голову, чтобы посмотреть, где он, но заметила только как удаляющийся силуэт переходит дорогу, а после идет в неизвестном направлении. Со спокойствием захожу внутрь, и закрываю дверь.
В доме было также спокойно и тихо, даже странно. Мистера де Вида так и не было видно, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как пройти в мою комнату на втором этаже.
И первое, что удивило меня тогда, это открытое окно. Настежь открытое окно.
И второе: всё в комнате было перевернуто.